— Как же ты заставил его во всем признаться? — спросила Ева.
— Элементарно, — усмехнулся Смирнов. — Припугнул как следует. Реальная угроза подействовала ничуть не хуже потусторонней. Я напомнил ему случай с Вероникой и Мариной, которых привел Стас, — заявил, что девушка пропала, а она работала на спецслужбу, и теперь у Букина со товарищи могут возникнуть крупные неприятности. Если он не выложит всю правду, «Молох» и всех, кто к нему причастен, начнут трясти и, скорее всего, разгонят. Таким образом, они в лучшем случае лишатся своей кормушки, а в худшем — попадут в руки обманутым клиентам, которые не преминут отыграться за пережитое.
— И он тебе поверил?
— Я был весьма убедителен. Букин оказался грозным только на вид, он клялся и божился, что все их «леденящие душу ритуалы» не более чем бутафория и единственное, чего они стремились достичь, это получения денежных средств путем жульнических комбинаций. Следовательно, никакого отношения к исчезновению Марины Комлевой они не имеют. Сам Букин даже не помнит ее лица и уверяет, что видел девушку только мельком в угаре церемонии, когда он находился в состоянии экстаза, вызванного легким наркотиком. Думаю, он не соврал.
— Значит, жажда Молоха ни при чем, — огорченно вздохнула Ева. — Еще одна ниточка оборвалась.
— Получается так, — кивнул сыщик. — Ты расстроилась?
— Немного. Кто пытался нас увести на ложный путь? Вероника и Стас! Именно они связали то, что Марина пропала, с «Молохом». Особенно настаивал на этом Киселев.
— Фокусы, которые устраивали для публики Букин и его сообщники, наверняка воздействовали на психику людей. Нервные, возбудимые натуры могли легко поддаваться различным видам внушения — этим приемом привлечения новых последователей славились практически все культы, включая древнеегипетские.
— Финикийские не исключение! — подхватила Ева. — Прием достигал эффекта независимо от намерения тех, кто неосознанно им пользовался. Техника, отточенная многими поколениями жрецов, была проверена и надежна. Допустим, Стас и Вероника могли попасть под влияние каких-то элементов ритуала, которые вызывают страх, нервное расстройство и даже галлюцинации. То же произошло и с Мариной. Она стала зомби…
— Ну, пошло-поехало, — остановил ее Всеслав. — Скажи еще, что она сама себя убила.
— Возможно и такое. Или подалась куда глаза глядят — взяла билет до Магадана и едет, все равно куда, лишь бы подальше от Москвы. Или без билета… на перекладных. Здоровье у Комлевой слабое, она и оказалась самой уязвимой.
Сыщик развел руками. Он предполагал нечто похожее, и слова Евы только подтвердили его мысль.
— А как твоя поездка в Зеленую Рощу? — спросил он.
— Хуже, чем твой разговор с Букиным. Вот так и развенчиваются легенды! — с сожалением воскликнула она. — Главный Жрец Молоха, как выяснилось, заурядный жулик, преследующий чисто меркантильные интересы! Жаль, жаль…
— Что, и в тепличном хозяйстве жулики?
Ева отрицательно покачала головой.
— Нет. В хозяйстве все в порядке, оно действительно существует, развивается, там много теплиц, для работы в которых требуются женщины в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. Только одна деталь: никакого офиса у метро «Щелковская» они не снимали. Объявления в газеты давали, только давно, еще в начале осени. И телефон там указывался совершенно другой, и адрес. Набор сотрудников производился в самом хозяйстве. Зачем им лишние расходы — посылать кадровика в Москву, платить за аренду помещения? Нет смысла! До Зеленой Рощи на электричке — сорок минут, а там автобус ходит до самого хозяйства. Кто захочет, доберется.
Смирнов отставил в сторону чашку с чаем.
— Ай да Вероника! Лжет отменно! Хотя… мы же сами видели вывеску, и дворничиха подтвердила.
— В том-то и дело.
— Странно…
Глава 10
Хромов жил в Москве на привезенные с собой деньги, ждал настоящих наследников имущества, записанного на покойную Яну, — они не появлялись.
— Спешить им некуда, — сказал ему по телефону адвокат Шелестов. — Придут.
Валерий от скуки гулял по улицам, но недолго: гнали домой мороз, снегопад, — возвращался в квартиру, пил чай с печеньем, читал книги, перебирал вещи. Искал причину, по которой убили Яну.
— Она не одна такая, — объяснил Шелестов. — На счету «Алой маски» ваша жена — не первая жертва и не последняя.
— Почему же их не ловят?
— Еще как ловят! — возразил адвокат. — Быстро только сказка сказывается.
Хромов решил еще раз сходить в магазин «Азор», попытаться выяснить, какая деталь, не бросающаяся в глаза мелочь, вызывала у него беспокойство. Он смотрел на витрины, на антикварные книги, на продавцов, на сувениры, на обложки современных изданий… сделал круг, второй.
— Что-то ищете, молодой человек? — тронул его за рукав старик в хорошем пальто с меховым воротником. — Антиквариат нынче в цене растет! Надежное вложение денег. А старинные книги покупать не опасно. Подделки встречаются крайне редко, вследствие трудности изготовления.
Валерий промолчал. Он сделал последний круг по магазину, старик задержался у прилавка со старыми изданиями, что-то выбирал. На самой верхней полке антикварного отдела стояли новые книги. Зачем они там?
— А вон те книжки… они вроде современные, — с этими словами Хромов показал наверх.
— Такие в каждом отделе стоят, — кивнул старик. — Я давно обратил внимание. Хм… вы довольно наблюдательны. Знаете, я ведь частенько захожу сюда, и эти книги всегда есть в наличии.
— Вы с хозяйкой магазина случайно не знакомы? — прошептал ему на ухо Валерий.
Пожилой покупатель отстранился, поднял кустистые брови.
— Не-е-ет. Разве магазин частный? Впрочем, что это я? Сейчас все частное. Не думал я, что прежние порядки вернутся.
Они еще немного поболтали, и Хромов попрощался. Ему надо было идти. Куда? На станцию метро, где пять лет назад стоял киоск, в котором работала Яна. Он зашагал к выходу, процедил сквозь зубы:
— Ну и черт с ним!
Эта фраза относилась не к пожилому покупателю, не к магазину, а к тому ускользающему ощущению некой связи торгового зала и… квартиры Яны в Кунцеве. Глупо! Никакой связи нет. И все же…
Валерий вышел на улицу, в лицо ударил ветер со снегом. Согнувшись, кутаясь в воротники и шарфы, торопились по своим делам прохожие.
По скользким ступенькам Хромов спустился в подземку — из черных туннелей тянули сквозняки, поезда были полны. В вагоне он едва не заснул стоя, сказывались изнурительные тревожные ночи, когда некрепкий сон прерывался от малейшего шума, а снова погрузиться в забытье удавалось с трудом. Да и в этой мучительной полудреме являлись кошмарные видения: то крадущийся в темноте убийца, то призрак Яны с окровавленным лицом, то изрыгающая жар печь крематория, языки пламени, с жадностью лижущие гроб…
