— И все же… где ты взяла раритеты?
— Я осуществляю посредничество, — уклончиво ответила она. — Почему ты такой зануда? Иногда информация может стоить жизни. Видишь, мне необходимо скрываться? Хочешь разделить мою участь?
Он хотел, очень. Но промолчал.
— Достаточно того, что я прячусь, — с улыбкой прошептала она, приникая к нему всем телом. — Мы не можем позволить обмануть себя. Один из нас должен быть вне подозрений.
«Каких подозрений?» — чуть не спросил Леонард: вовремя прикусил язык. Боялся спугнуть Герцогиню. Она что-то почувствовала, резко отстранилась.
— Ладно, пойдем прогуляемся. Возьми зонт.
Евпатория зимой, в снегу, казалась пустынной и будила воспоминания о несуществующем. Блеклая зелень низкорослых крымских сосен и туй приобрела серебристый оттенок. Молчали фонтаны, не горели огни маленьких кафе, тротуары были мокры, аллеи и парки безлюдны. Море с шумом набегало на песок пляжей, где одиноко возвышались грибки и голые конструкции навесов, напоминающие обглоданные ветром скелеты.
Небо хмурилось. Белая мгла заволокла горизонт, и море слилось с небом. Дул ветер, от воды тянуло солоноватой прохладой, водорослями и йодом.
Леонард и Герцогиня остановились на набережной. Множество птиц качались на волнах у самых каменных ступеней, в которые легко ударялось, плескалось море. Лебеди брали хлеб почти из рук; уточки ныряли за размокшими кусками булки под воду; чайки гонялись за более проворными нырками, отбирая у них угощение.
Рядом с яхт-клубом стояли на берегу яхты, гордо задрав вверх носы.
— Хочешь покататься? — спросил Войтовский.
Она отрицательно покачала головой.
— Не сейчас, летом.
— Я подумаю, — без улыбки ответила Герцогиня. — Пойдем куда-нибудь, перекусим.
Они зашли в уютный подвальчик, где подавали блюда восточной кухни. Леонард выбрал себе и ей шашлык, жареные мидии и лаваш, заказал красного вина. За едой он спросил:
— Ты ни о чем не жалеешь?
Женщина подняла на него аккуратно подкрашенные глаза.
— Пока не знаю. Я еще не все закончила.
Москва
— По крайней мере, теперь ясно, что Марина жива, — сказала Ева.
Она разливала кофе по чашкам.
— Угу, — буркнул Смирнов, не то в благодарность за кофе, не то соглашаясь с ее словами.
Они любили по вечерам пить кофе в гостиной, когда над столом горит желтый абажур, а тишину нарушает лишь ветер за окном.
— Мечтаю о камине, — вздохнула Ева. — Хочу, чтобы трещали дрова и пахло березовыми поленьями. Когда у нас появится загородный дом?
— Еще пару таких расследований, как дело Киселева, и можно ехать выбирать участок, — подумав, ответил сыщик. — Начнем строить потихоньку, глядишь, года через три будет готов дом.
Она помолчала, положила себе на блюдце пирожное с заварным кремом, ему — слойку, посыпанную сахарной пудрой и корицей.
— Я сегодня с ног сбился, — глотнув кофе, сказал он. — Смотался в Зеленую Рощу, показывал сотрудникам тепличного хозяйства фотографию Марины Комлевой — чем черт не шутит, думал, вдруг кто-то ее видел, знает. Ничуть не бывало! В «Молохе» ее тоже никто не признал. Хотя точно видели! Внешность у нее неприметная, невыразительная, не запоминающаяся.
— Идеально подходящая для роли секретного агента. Может быть, общежитие, где проживали девушки, является очагом распространения наркотиков, и… их туда внедрили для наблюдения.
— Полагаешь, наши провинциалки, — сотрудницы спецслужб? — Смирнов не сдержал смеха. — Ну и ну! Получается, их завербовали в детдоме городка Шахты, оттуда забросили в Москву… свели со Стасом. Кстати, это он помог им устроиться с жильем.
— Именно! — увлеченно подхватила Ева, не обращая внимания на его сарказм. — Что, если Стас — наркоделец, маскирующийся под финансиста? Он сначала клюнул на удочку девушек, а потом… когда почувствовал угрозу разоблачения, ловко от них избавился. «Молох» — только прикрытие! Он нарочно сводил их туда, чтобы все свалить на «черную магию». Мол, он тут ни при чем, это действует проклятие. Теперь Киселев мастерски изображает трясущегося от страха человека, а ты ему веришь.
— Значит, дело вовсе не в ревности? — поддел ее сыщик. — Оказывается, Марина и Вероника уже не соперницы, влюбленные в Стаса: они внедренные агенты, которые следят за сетью наркодилеров. И Молох, жаждущий жертв, — просто отвлекающий маневр. Поэтому обеих девушек убил Киселев.
— Марина его не опасалась, он завел ее в глухую подворотню и прикончил без помех! Это объясняет и тот факт, что Вероника открыла убийце дверь, — она его знала.
— Ты сама себе противоречишь, дорогая, — улыбнулся Смирнов. — Как же агенты могли не опасаться Стаса, зная, кто он такой? И почему в то время, когда примерно было совершено убийство, в общежитии видели Марину? Если она мертва, то как разгуливала по коридорам, по-твоему? И еще — у Киселева алиби, я проверял.
Ева, не найдя аргументов в защиту своей версии, удрученно молчала. Славка жевал слойку, что-то обдумывая.
— История про детдом и городок Шахты может быть вымышленной, а документы поддельными, — уныло предположила Ева. — И Стасу совершенно не обязательно убивать самому, грязные дела поручают киллерам. При наркоденьгах нанять убийцу не проблема, в том числе и целую банду «Алая маска». Преступный мир прорастает внутренними связями, порой действует заодно.
— С чего ты взяла, что Киселев имеет отношение к наркотикам? Он ведет далеко не тот образ жизни. Работает в банке наемным управляющим, живет в одной квартире с родителями, даже машины не приобрел, ездит на отцовской. Да и с какой стати ему привлекать частный сыск для поисков девушки, которую сам же убил?
— Велел убить.
— Пусть так! Все равно абсурдная ситуация складывается.
— Та дама, из общежития, могла обознаться, — вяло возражала Ева. — Ты же сам говорил, что свидетели частенько вводят следствие в заблуждение. Пальто в клетку оливкового цвета не сшито на заказ, а куплено в магазине. Мало ли кто еще приобрел такое же? И зеленые шапочка с шарфом не редкость: женщинам присуще подбирать головной убор в тон верхней одежде. По коридорам общежития ходит множество людей, за всеми не углядишь, где гарантия, что свидетельнице не показалось?
Сыщик решил не спорить.
— Ладно, — сдался он. — Такой гарантии, конечно же, нет. Убийством Грушиной занимается уголовный розыск, попрошу майора навести справки в Шахтах. Вдруг что-нибудь всплывет.
— Полиция будет искать пропавшую Марину?
— На каком основании? Человек она совершеннолетний, полностью дееспособный, свободный, согласно конституционным правам может уехать куда угодно, попросту уйти из опостылевшей общаги, никому об этом не докладывая. Она не обязана ставить в известность о своих планах ни подруг, ни кого бы то ни было еще. Захочет — вернется, не захочет… никто ее не заставит. То, что она с работы не уволилась, ерунда; долгов за ней не числится, работодатель уволит ее самостоятельно, за прогулы. Вот и все! За комнату заплачено вперед, с законом у Комлевой конфликтов не было, заинтересованных в ее поисках лиц не существует. Пока! Стасу криминальный скандал только во вред пойдет, потому он и промолчал, когда с ним беседовали.
