В августе 1994 года в Санкт-Петербурге на сцене Александринского театра состоялся Первый Международный балетный конкурс «Майя», на котором Майя Плисецкая была председателем жюри и формировала его состав. Что примечательно, конкурс проходил не на сцене Мариинки, где, как выяснилось, у знаменитой балерины были свои недоброжелатели.
К сожалению, проведение подобных конкурсов напрямую зависит от успешного финансирования, и у «Майи» возникли проблемы. Конечно, Плисецкая слыла обеспеченным человеком, но не настолько, чтобы полностью взвалить такую ношу на свои плечи, и конкурс вскоре сошел на нет.
В том же 1994 году вышла нашумевшая книга балерины «Я, Майя Плисецкая…», которая выдержала несколько изданий в России и была переведена на 11 языков. Майя Михайловна написала ее так, как жила: не держа камня за пазухой и почти ничего не скрывая – откровенно, остро и порой зло. Кто может осудить ее за это? Но были, конечно, и обиженные.
Сергей Николаевич пишет в своей книге «Майя и другие»: «Всей правды она сказать не могла, но и та, которую выдала в писательском запале, задела многих. Обиделась родня, которую она не пощадила, особенно девяностолетнюю тетку Суламифь Мессерер. Обиделись бывшие товарки по Большому театру за иногда небрежный, насмешливый тон. Обиделось семейство Катанянов за отсутствие ожидаемого панегирика в адрес Лили Брик. Точнее других резюмировала балерина Наталья Макарова, поклонница и почитательница М. М.: «Ей не надо было писать эту книгу. Понимаете, до этих мемуаров мы думали, что она – богиня. А теперь знаем, что она такая же, как и мы».
«Такая же, как и мы» – любимая фраза некоторых людей, когда они берутся рассуждать о великих…
Перед своим очередным юбилеем 1995 года в разговоре с Бежаром Плисецкая вскользь обронила, что хотела бы на своем празднике станцевать «что-то из Бежара».
«Говорила я на своем ломаном-переломаном английском. Удивительно, но люди меня понимают…
Бежар все схватывает на лету. Быстрота его реакций просто чемпионская.
Он впивает в меня свои пронзительные светлые глаза, несколько секунд молчит и с хитрюшной усмешкой говорит;
– Для тебя я переделаю свою японскую “Курозуку”.
– Что это означает?
– Я сделал этот драматический спектакль на известного японского актера. В представлении участвовал и один танцор. Очень хороший танцор. Ты его знаешь. Патрик Дюпон.
Выражаю предельную радость. Япония и все японское всегда мне были интересны.
– Кто из нас Курозука? Дюпон или я?» (Майя Плисецкая. Тринадцать лет спустя).
Курозуку (оборотня в переводе с японского) довелось изображать-таки Майе Михайловне. Одиннадцатого октября 1995 года на сцене Парижского Национального театра Шайо в рамках гастролей швейцарской труппы «Бежар балле Лозанн» состоялась премьера балета «Курозука», поставленного Бежаром для Майи Плисецкой и звезды «Гранд-опера» Патрика Дюпона. Это был своеобразный подарок хореографа к 70-летию балерины, созданный на традиционную японскую музыку в аранжировке современного композитора Т. Маюдзуми. Балет, в основе которого лежала старинная пьеса, представлял собой нескончаемую череду таинственных метаморфоз – этакая страшная сказка по-японски, в которой легендарная прима перевоплощалась из мужчины, одетого во фрак, в сказочное существо – нечто среднее между женщиной и пауком. Спектакль был показан пять раз и неизменно шел при полном зале. Что вполне объяснимо: такое увидишь не каждый день. К сожалению, никому не пришло в голову записать этот шедевр на кинопленку…
Майя Плисецкая в балете «Аве Майя». 2001 г.
«Всю жизнь люблю новое, всю жизнь смотрю в будущее, мне всегда это интересно!»
(Майя Плисецкая)
На сцену Большого театра Майя Плисецкая вышла вновь 29 ноября 1995 года во время своего юбилейного концерта, «в ходе которого», по выражению прессы, «великая балерина продемонстрировала творческое долголетие».
В том же 1995 году Майя Плисецкая была избрана почетным президентом труппы «Имперский Русский Балет», созданной, как считалось, по ее инициативе. Правда, сама Майя Михайловна признавалась в своей второй книге, что труппа эта была создана ловким Гедиминасом Тарандой с использованием ее имени, что этот бывший танцовщик Большого театра обманом вынудил ее подписать договор, дающий ему право быть ее постоянным представителем во всех делах. Документ этот простодушная Майя Михайловна подписала, не читая, так как поблизости «не оказалось очков». Подобные неприятные ситуации, в которые она попадала, обычно приходилось разруливать Щедрину.
Дальше – больше: в 2000-е годы в продаже появился крем «Майя Плисецкая», якобы рекомендованный легендарной балериной людям с больными суставами. Сама Майя Михайловна узнала об этом средстве с ее именем и портретом совершенно случайно и была крайне обескуражена. А к появлению на свет очередной панацеи оказался причастен все тот же «Имперский Русский Балет» с его руководителем Гедиминасом Тарандой. Плисецкой, чьим именем воспользовались, разумеется, не перечислялось ни копейки. На ее требования прекратить выпуск крема никто не прореагировал, и даже в суде добиться справедливого решения получилось далеко не сразу – чудное время.
«А речь о том, что совесть иметь надо, – писала Майя Михайловна. – Хоть малую толику ее. Свое имя ставь на афиши. Свой портрет печатай. Свой крем выпускай… Свое факсимиле под рекомендациями помещай. Никаких денег мне не надо. В покое меня оставьте. Не предлагайте публике то, о чем понятия не имею. И зачем вы недоброкачественные постановки мною прикрываете? Если так громко протестую, негодую, как можно не прореагировать?».
Как бы то ни было, «Имперский Русский Балет» оказался единственным частным балетом, который, несмотря на сложности, выжил в труднейших условиях перестроечного периода. Не просто выжил, но и приобрел известность в России и во многих странах мира. Выступления этого коллектива увидели во многих странах, и конечно, немалое значение для успеха труппы имело знаковое имя Майи Плисецкой. Пройдет время, и в 2002 году «Имперский Русский Балет» станет организатором Первого Московского международного фестиваля балета «Гранд па».
Немного о личном…
– Чтоб сохранить неприкосновенными созданные образы, артист должен появляться перед публикой лишь на сцене, а не в частной жизни, – говорила великая русская балерина Анна Павлова.
Похоже, что Майя Плисецкая старалась следовать этому завету. Конечно, все знали о ее браке с композитором Родионом Щедриным – браке, вполне благополучном и даже счастливом. Остальное было тайной за семью печатями, и не потому ли ходило столько разговоров вокруг и около личной жизни знаменитой балерины? Да только разговоры эти так и остались на уровне «вокруг и около», ибо фактов-то никаких!
Правда, еще в 1970-е по Москве ходили упорные слухи, что брак знаменитой балерины и композитора исключительно бумажный, что «Плисецкая ни одного мальчика из кордебалета мимо себя не пропускает», что живут они с мужем раздельно – он на даче, она – в московской квартире.
