– Из каких соображений? И я правильно понимаю: твой муж с тобой не делится информацией?
– Не делится. Соображение одно. Хотелось узнать, не грозит ли тебе опасность?
Валентин поставил бокал. Повернул меня к себе, заглянул в глаза и произнес тем голосом, каким в человеке, самом скрытном и неискреннем, иногда говорит душа:
– Я больше не рассчитывал на такое счастье. На твое небезразличие. Боюсь произнести слова «беспокойство» или «привязанность». Но не в словах суть. В любом случае для меня это драгоценный подарок. И я сказал правду: не я заказывал эту войну. Могу предположить кто, но вряд ли тебе нужна подобная информация.
– Точно не нужна, – облегченно произнесла я.
В тот вечер мы только целовались. Для супружеской измены я еще не созрела. Да и Валентин… Он по-прежнему для меня – только маленький источник тепла. Пожар уже не вспыхнет. Когда мы прощались, я положила на столик кольцо с розовым алмазом.
– У нас все же тогда была помолвка, – сказала мягко. – И я рада.
– Была. Для меня договор о родстве. Это кольцо будет ждать тебя всегда, – он произнес эти слова, как клятву.
В одиннадцать вечера Валентин проводил меня до метро. Прощаясь, произнес свою фразу-заклинание:
– Я умею ждать.
А я решила заехать на свою квартиру, повидаться с тетей Клавой. Может, даже переночевать. Позвонила на станции Александру.
– Ладно, конечно, – сказал он то ли сонным, то ли нетрезвым голосом. – Я вообще засыпаю. Дети дрыхнут давно. Переночуй там на самом деле, если хочешь.
«Спасибо, благодетель», – сказала я себе, завершив разговор.
Я заслужила ночь отдыха.
Тетя Клава уже спала, пришлось долго звонить в ее дверь. Но когда она открыла и увидела меня, то бросилась на шею, как будто увидела родную, долгожданную дочь.
Я посидела у нее, мы пили чай с вишневым вареньем. Она заталкивала мне в сумку банки такого же и абрикосового, сверху положила большую булку.
– Ты захочешь, деточка.
А я грустно думала, что эту нежданную привязанность совсем не учитывала в своих расчетах грядущих войн и возможных поражений. Исчезну, паду жертвой, и в этой крошечной квартирке, у доброго, одинокого, ни для кого не заметного человека поселятся лишь погибшая надежда на встречу со мной и вечная скорбь.
Посидели хорошо. Клава рассказала мне кучу смешных сплетен про бывших соседей. У нее отличное чувство юмора. Мы хохотали до слез.
К себе я стала подниматься по лестнице после полуночи. Было полутемно: не на всех этажах горели лампочки. И эту фигуру на своей площадке я увидела не сразу. Сначала сунула в скважину ключ, потом повернулась, почувствовав чье-то присутствие.
– Не пугайтесь, Ксения, – произнес высокий человек в черном костюме. – У меня не было возможности вам позвонить заранее или как-то иначе предупредить.
– Предупредить о чем? – я напряглась, но страха не было. Бандиты Александра и врагов Александра выглядят иначе, у них другие интонации, да и лексикон не тот.
– Можно войти с вами в прихожую и там объяснить?
Мы вошли. Незнакомец прикрыл дверь и беглым, пристальным и профессиональным взглядом осмотрел дверь изнутри и стены. Знает, где искать жучки.
– Ксения, с вами хочет поговорить человек, о котором вы могли что-то слышать. Речь просто о коротком предложении. Человек считает, что вы должны это знать.
– Прежде чем я отвечу, хочу уточнить: вы следили весь вечер за мной? Я зря так старалась, получается.
– Да. Это было не так трудно. Так что насчет встречи сейчас?
– А почему спрашиваете вы, а не тот человек, которому это нужно?
– У него небольшие проблемы: хотелось бы точно знать, что вы согласны. У вас не очень удобный подъем – маленький лифт и узкие лестницы. Человек в инвалидном кресле.
– Илья Харитонов, – произнесла я потрясенно. – Конечно. Пусть поднимается. Я жду.
Это было совсем нереальное происшествие. Я успела вскипятить чай, поставить на стол чашки, банку с вареньем от тети Клавы и разорванную на большие ломти мягкую булку в тарелке.
Взглянула в окно: там была беспросветная, свинцовая ночь, ливень сплошной стеной лился как будто не только с неба, но и со всех сторон.
Я точно не сплю? Нет.
В открытую дверь моей квартиры ночной незнакомец уже ввозил инвалидное кресло. Лицо человека, сидящего в нем, я запомнила сразу и намертво с того приема, на котором была с Валентином. Лицо выразительное, умное, опасное, некрасивое по банальным критериям и удивительно привлекательное в своей силе, в выражении бесстрашия пристального взгляда.
– Здравствуйте, Ксения, – произнес Илья Харитонов низким хрипловатым голосом. – Извините за такое беспардонное вторжение. Мне кажется важным то, что мы могли бы обсудить. А застать вас одну, совсем без присмотра, – непростая задача.
– Никаких проблем, – ответила я. – Как видите, я даже угощение успела приготовить. Устраивайтесь оба, будем пить чай и есть булку с вареньем. Как школьники, родители которых наконец свалили на всю ночь.
– Отлично, – лицо Ильи оставалось серьезным, даже хмурым, но чуть смягчилось выражение глаз. – Я правильно понял: Сергей, мой спутник, тоже может остаться? Чтобы вы поняли: это не просто помощник. Сергей Кольцов – достаточно известный частный детектив. Носитель и хранитель самой нужной информации, он же охотник за ней. Но главное достоинство Сергея в том, что он «могила всех тайн», по его собственному определению.
– Ох ты ж блин, – восхитился спутник и «могила». – Так красиво меня еще ни одной даме не представляли. Ксения, я потрясен и вашей выдержкой, и вашим гостеприимством. Последний раз такую булку с вареньем из банки мне дала моя любимая учительница после того, как директор школы исключил меня на две недели за один разбитый нос и вторую вывихнутую руку. Учительница была по совместительству и моей мамой.
– Обожаю, когда при виде меня у мужчин вполне зрелого возраста возникают ассоциации с мамой.
– Это Сережа от смущения, – объяснил Илья. – Пока он поднимал меня сюда, то говорил только о том, как «такая красивая баба сумела вляпаться со всех сторон». Прошу прощения за стиль, я все цитирую дословно.
– Давайте все же пить чай, – предложила я, совсем растерянная. – У меня такое впечатление, что вы оба знаете обо мне больше, чем я сама. И еще одно впечатление: это вовсе не впечатление.
– Так и есть, – заключил Харитонов.
Чай мы выпили, булку и варенье съели, причем мне показалось, что все варенье исчезло в направлении великого частного детектива. С ним вообще связано одно из потрясений ночи.
Когда я успокоилась и сумела внимательно посмотреть на него, вырвавшись из гипнотического воздействия личности Харитонова, то обнаружила, что этот Кольцов – немыслимый красавец с синими, слишком честными глазами и пшеничной волной волос над высоким лбом. А для солидности и мудрости природа чуть посеребрила его виски. Неотразимый вариант. Он заполнил своими глупостями все неловкие моменты нашей беседы.
