Брак также не удался. Молодые родители вскоре развелись, Джеки забрала сына и вернулась в родительский дом в Альбукерке. Она устроилась на работу в банк Нью-Мексико
[92] и встретила там трудолюбивого парня по имени Мигель Безос, которого чаще звали Майком. Он бежал с Кубы незадолго до ракетного кризиса 1962 года. Они полюбили друг друга и поженились, когда Джеффу было четыре года. Майк Безос усыновил его и вырастил как своего ребенка. Гайз добился от Йоргенсена обещания не мешать новой семье.
«Я им никогда не интересовался, – сказал Безос журналу Time о своем биологическом отце. – Мой настоящий отец – тот парень, который меня вырастил»
[93].
Любовь Безоса к космонавтике началась в пятилетнем возрасте, 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг и Базз Олдрин произвели посадку на Луну. Он был еще маленьким, но уже понимал: прямо на его глазах вершится история. «Для меня это был судьбоносный момент, – говорил Безос. – Я помню, как смотрел посадку по телевизору в нашей комнате, помню волнение моих родителей и их родителей. Маленькие дети замечают такое волнение. Они чувствуют, когда происходит нечто экстраординарное. И меня происходящее определенно увлекло»
[94].
Его семья жила в Нью-Мексико, затем в Техасе и наконец во Флориде. Но после окончания учебного года Джеффа Безоса отправляли на ранчо к деду, где он проводил каждое лето с четырех лет и до шестнадцати.
Ранчо находилось у небольшого городка Котулла, примерно в 150 км южнее Сан-Антонио. Это было уединенное сельское место, где дед – мальчик звал его «пап» – прививал Безосу навык опираться на собственные силы. Пап отличался терпением и мягкостью, он учил внука жить жизнью ранчера, прокладывать водопровод и приводить в порядок ветряную мельницу. На ранчо Безос узнал
[95], как прививать скотину, как холостить ее и как клеймить животных отметкой Lazy G. А когда у них сломался бульдозер D-6 фирмы Caterpillar, пап и его на все готовый внук построили кран, чтобы поднять тяжелые шестеренки.
В беседе с корреспондентом так называемой Академии достижений Безос рассказывал о детских годах на ранчо: «Невероятный, невероятный опыт. Ранчеры, да и все, я думаю, кто работает в сельской местности, умеют быть самодостаточными в очень высокой степени. Вне зависимости от того, являются ли они фермерами, от того, чем именно они занимаются, им приходится полагаться на самих себя в очень многих вопросах».
Безос вспоминал о времени, проведенном с дедом, так: «Он всегда относился ко мне с невероятным уважением, даже когда я был ребенком. Ему нравилось подолгу говорить со мной о технологиях, о космосе, обо всем, что меня интересовало».
Дед и бабушка Безоса состояли в клубе «Караван», путешествовали по США и Канаде и иногда брали любознательного внука с собой.
«Мы прицепляли трейлер Airstream к машине деда и выезжали одной колонной с тремя сотнями других искателей приключений, – рассказывал Безос в 2010 году выпускникам Принстона. – Я любил и даже обожал предков и на самом деле ждал таких поездок с нетерпением»
[96].
Он вспомнил одно такое путешествие: «Примерно десяти лет от роду, я мотался из стороны в сторону на большом сиденье в задней части салона. Пап Гайз был за рулем, а Мэтти, моя бабушка, сидела рядом и курила, заполняя машину дымом, как она всегда делала в путешествиях. А сигаретный дым я не выносил».
Закашлявшись от дыма, Безос подумал о рекламной кампании, из которой недавно узнал об опасностях курения – там говорилось, будто каждая затяжка укорачивает жизнь на две минуты. В десять лет мальчик уже любил устные вычисления – он легко подсчитывал, как далеко они смогут проехать на одной заправке и сколько они потратили в магазине. Бабушка дымила на переднем пассажирском сиденье, на дороге было пусто, ничто более не занимало его живой ум, и Джефф решил заняться подсчетом.
«Я оценил количество сигарет, выкуриваемых за день, оценил количество затяжек на одну сигарету и так далее, – сказал он выпускникам. – Удовлетворившись тем, что полученный ответ разумен, я просунул голову между сиденьями, похлопал бабушку по плечу и гордо произнес: „Если считать по две минуты за затяжку, ты уже сократила свою жизнь на девять лет“.
Он думал, дедушка с бабушкой будут поражены его одаренностью. „Джефф, ты такой умный. Тебе пришлось сделать непростые оценки, определить число минут в году, выполнить деление…“
Однако в машине воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипываниями бабушки.
„Когда моя бабушка заплакала, дед, который молча вел машину, съехал на обочину и остановился, – сказал Безос. – Он вышел из машины, обошел ее кругом и открыл мою дверь, ожидая, что я тоже вылезу“.
Неужели я попал в беду? Мой дед был исключительно интеллигентным и спокойным человеком. Он ни разу не сказал мне грубого слова – может, это случится в первый раз? А может, он велит мне вернуться в машину и извиниться перед бабушкой? Я еще не попадал в такую ситуацию и не представлял, в какие последствия она выльется.
Мы остановились у трейлера. Дед посмотрел на меня и, помолчав, мягко и спокойно произнес: „Джефф, однажды ты поймешь, что труднее быть добрым, чем умным“».
Юному исследователю хотелось выяснить, действительно ли условия невесомости в космическом полете снижают нагрузку на системы организма.
Безос проводил на ранчо каждое лето, хотя удушающая жара нередко заставляла всех прятаться в доме. Семья часами просиживала у телевизора: смотрели сериалы. Любимым был фильм «Дни нашей жизни». Дедушке и бабушке нравились настольные игры и чтение, и Безос обнаружил, что в окружной библиотеке, которая занимала не больше места, чем один класс сельской школы, имеется большая коллекция научной фантастики, принесенная в дар местным жителем. Как вспоминал Безос, в ней было «наверное, несколько сотен книг, сплошная классика. Они занимали целую полку». За несколько лет он прочитал всю коллекцию.
Из посещений этой библиотеки выросла любовь Безоса «к таким людям, как Хайнлайн и Азимов, и другим известным авторам научной фантастики, живущим и сегодня»
[97].
Ранчо под темным и глубоким небом было идеальным местом для ребенка со звездами в глазах, который мечтал однажды стать астронавтом и сделать реальностью истории из фантастических книг.
