Настал момент, который Мелвилл должен был праздновать. Он достиг космоса. Снаружи он видел тонкий слой атмосферы и кривизну Земли – и глубокую, обширную черноту космоса. Но вместо того чтобы наслаждаться минутой славы, он беспокоился о том, как вернуться домой, к жене.
Салли превратилась в комок нервов. Обхватив рацию и сложив руки вместе, словно в молитве, Салли слушала переговоры мужа и центра управления о возможных решениях возникшей проблемы.
«Это скверно», – произнес кто-то внизу, на Земле.
Мелвилл попытался вновь подправить положение стабилизирующей системы, и через несколько секунд она сработала. Кажется, он избежал опасности. Облегченно вздохнув, пилот теперь смог насладиться небольшим отрезком времени, который ему оставалось провести в космосе, прежде чем гравитация притянет его обратно к Земле. Он вытащил пару горстей конфеток M&M’s (на Земле он втайне положил их в карман на левом плече летного костюма), и в состоянии невесомости они парили в кабине, мягко отскакивая от окон. Наконец-то он мог позволить себе минуту удовольствия, разглядывая картину, доступную раньше только четырем сотням человек, побывавших в космосе до Мелвилла.
Через считаные минуты, когда пилот довел SpaceShipOne до безукоризненной посадки, Салли Мелвилл, все еще со сложенными перед собой руками, была готова расплакаться. «О, спасибо. Спасибо. Спасибо!» – повторяла она, не обращаясь ни к кому конкретно. И когда ее муж оказался рядом, она сломалась в его руках. «Спасибо, что ты вернулся, – произнесла она, всхлипывая. – Теперь-то мы можем стареть вместе, сидя в кресле-качалке?»
И он сказал «да». Теперь он был отставным летчиком-испытателем SpaceShipOne. Он вошел в историю, заработав самые первые «крылышки» коммерческого астронавта от Федеральной авиационной администрации.
Рутан пришел в восторг и позднее говорил, что был очень рад иметь в кабине Мелвилла, а не кого-нибудь еще. «Более опытные люди нашли бы повод отбить два или три полета, а это задержало бы нас на много месяцев», – сказал он.
Теперь он доказал, что небольшая группа целеустремленных, увлеченных своим делом ракетчиков может добиться успеха, которого никто не мог себе представить. Помимо этого, состоявшийся полет не просто символизировал появление частной космической индустрии, движения «Новый космос» и т. п., но и, как казалось Рутану, моральное устаревание NASA.
После благополучного приземления Рутан выхватил у кого-то в ликующей толпе табличку и стал ею размахивать, надпись на табличке точно передавала его мысли. Она гласила, что SpaceShipOne ведет в матче против государственной космонавтики со счетом 1:0. Хотя Аллен и был космическим энтузиастом, достигнутое не позволяло ему обрести покой. Наблюдая за полетами корабля SpaceShipOne, он чувствовал, ему не хватает смелости принять риск, связанный с пилотируемыми полетами в космос, и не радовался историческим подвигам, а окаменевал от мысли о том, что пилоты, стартующие на его корабле, могут погибнуть.
«Во время первого моторного полета Бинни, – писал Аллен, – я был охвачен волной ужаса
[132]. При разработке программного обеспечения для компьютера самый страшный исход – это сообщение об ошибке. Но теперь я знал человека, чья жизнь стояла на карте, и я понял, мне трудно справиться с волнением
[133]». Когда Бинни потерпел аварию, и Аллен не знал, пострадал тот или нет, ему казалось, что сердце бьется у него в горле.
Брэнсон горел желанием создать компанию, которая позволит продвинуть вперед последний фронтир космоса.
Как раз перед началом полетов на приз X Prize, Аллену позвонил Ричард Брэнсон, миллиардер, основатель компаний Virgin Records и Virgin Atlantic, создавший собственное космическое предприятие и подыскивавший для него космическую систему, которую можно было бы купить. Если Аллен был затворником, ценившим секретность и трепетавшим перед опасностями космических полетов, то Брэнсон, полная его противоположность, искал острых ощущений. Искушенный в медиарынке, он, едва покончив с одной авантюрой, переходил к другой.
Брэнсон, основавший авиакомпанию и фирму железнодорожных перевозок, отметился также несколькими безбашенными рекордными полетами на тепловых аэростатах и теперь горел желанием создать компанию, которая позволит продвинуть вперед последний фронтир космоса, как он его видел. Придя в восхищение от SpaceShipOne и будучи уверен, что Рутан сможет построить для него другой космический корабль, еще больше и лучше, способный возить в космос толпы туристов, Брэнсон сделал Аллену щедрое предложение на покупку прав на технологии, лежащие в основе SpaceShipOne. «Я понимал, как посадить на него летчика-испытателя, – вспоминал Аллен. – Но платные пассажиры, обычные люди с улицы? Я хотел бы оставить это кому-нибудь другому».
Аллен хотел дождаться X-приза
[134], но после был бы рад заняться другими делами. Поэтому он продал права за сумму, которая могла достичь 25 млн долларов за 15 лет. И Брэнсон, добавив фирму Virgin Galactic к списку своих предприятий под общим брендом Virgin, успел нарисовать логотип фирмы на SpaceShipOne как раз к зачетным полетам на приз.
К сентябрю команда Рутана закончила с испытательными полетами и была готова прийти за деньгами. Чтобы выиграть 10-миллионный X Prize имени Ансари, кораблю требовалось подняться в космос дважды за две недели, причем по крайней мере 80 % его должны были использоваться повторно.
Рутан решил поставить Сиболда на первый призовой полет. Бинни был назначен дублером и начал опасаться, что из-за той аварийной посадки ему так и не позволят полететь снова. «Я понимаю концепцию – трижды попался, и ты за бортом, – писал он в злом письме в адрес руководителя полетов. – Я только не понимаю, сколько сейчас на счетчике».
Мелвилл уже сделал свое дело, и было очевидно, что его жена Салли не позволит повторить нагоняющий жуть прыжок вне зависимости от того, насколько это потрясающе. Сиболд разочаровался полученным отказом в первой космической попытке, ведь он тренировался ради нее более трех лет. Однако через какое-то время он внезапно взглянул на ситуацию с другой стороны
[135]. Его жена недавно родила, сам он за несколько недель до полета столкнулся с потенциально серьезным заболеванием, а кроме того, он понимал: аппарат ненадежен и требует дополнительных испытаний.
Оставалось и много признаков того, что инженеры продолжают работать над «закидонами» корабля. Мелвилл в своем полете отклонился на 36 километров и получил проблему со стабилизатором. В полете Бинни застряли органы управления, и неисправность привела к аварийной посадке. Будучи молодым отцом, Сиболду предстояло принять трудное решение. И как ни тяжело оно ему далось, он, несмотря на разочарование Рутана и остальных членов команды Scaled Composites, не согласился садиться за штурвал. Полет все-таки был слишком опасным.
