Когда SpaceShipOne вошел в историю как первый коммерческий пилотируемый аппарат, достигший границы космоса, Аллен передал лицензию на соответствующие технологии Ричарду Брэнсону. Опасность предприятия лишила его мужества, и он был готов переключить свое внимание и свое богатство на другие сферы.
Но космос и авиация были его страстью с детских лет, и в 2011 году Аллен объявил о намерении построить самый большой самолет в мире. Имея размах крыльев шире, чем поле для американского футбола (вместе с торцевыми зонами), он был бы крупнее, чем знаменитый «Еловый гусь», построенный Говардом Хьюзом во время Второй мировой войны. По проекту на «Гусе» планировалась перевозка 700 солдат, но в итоге «Еловый гусь» выполнил всего один полет в 1947 году.
Самолет Аллена не собирался возить пассажиров; вместо этого ему предстояло сбрасывать из-под брюха на высоте 10 700 метров ракету и запускать ее в космос. Вследствие своего размера он был способен нести ракеты намного более мощные, нежели ракетный самолет SpaceShipOne. Такие ракеты могли бы выводить спутники, научную аппаратуру и в итоге астронавтов на орбиту – а не просто к порогу космоса
[359].
С призом X Prize Аллен изначально находился в авангарде коммерческого космического движения, где ныне доминировали его приятели, дельцы-миллиардеры Илон Маск, Джефф Безос и Ричард Брэнсон, и каждый продвигал свои планы, стараясь показать, что это может быть сделано. Аллен хотел вернуться в игру.
«Есть несколько замыслов, которые хочется реализовать в течение жизни, – говорил он в те дни. – И эта мечта меня очень вдохновляет»
[360].
Он сделал свое объявление в 2011 году, вскоре после того, как шаттл совершил последний полет и NASA внезапно оказалось неспособно отправлять астронавтов в космос. Невзирая на прогресс, достигнутый SpaceX и остальными, настало время неопределенности для пилотируемых космических полетов, и Аллен отметил: «Пока спонсируемые правительством космические полеты сокращаются, значительно расширяется поле возможностей для проектов с частным финансированием». Он сказал также, что новое начинание должно сохранить «Америку на переднем крае исследования космоса».
Спустя пять лет после этого объявления самолет Аллена еще не был готов к полету, однако уже обретал форму. Берт Рутан ушел в отставку из Scaled Composites, но Аллен нанял его прежнюю компанию, чтобы построить «Стратолонч» в огромном ангаре Аэрокосмического порта Мохаве. Самолет оказался настолько велик, что компании пришлось просить специальное разрешение на устройство монтажных площадок в помещении.
В августе 2017 года, сидя в своем офисе в Сиэтле с видом на порт в компании с суперкубком «Сихоков»
[361], он сказал, что самолет готовится к первому вылету
[362]. Даже незаконченный, аппарат производил впечатление. Размах крыльев напоминал взлетно-посадочную полосу: от одного конца крыла до другого 117 метров – больше, чем дистанция, которую преодолел самолет братьев Райт в первом полете над Китти-Хоком. На стойках шасси смонтировали в общей сложности 28 колес. У самолета имелось два фюзеляжа, и при полной заправке масса летательного аппарата доходила до 590 тонн. Его приводили в движение шесть двигателей от «Боинга-747», а длина кабельной сети приближалась к 100 километрам. В истории авиации не случалось ничего подобного.
Аллен увлекался не только космосом. Он знал толк в старинных самолетах и собрал целую коллекцию уникальных машин времен Второй мировой войны, которые тщательно восстанавливал. Он добывал их в местах боев: германский истребитель «Мессершмитт» для него выкопали из песчаной дюны на берегу Франции, где аппарат пролежал несколько десятилетий, а ильюшинский штурмовик «Ил-2М3» собрали из обломков четырех самолетов, найденных в северо-западной части России
[363].
NASA внезапно оказалось неспособно отправлять астронавтов в космос.
Для демонстрации своей коллекции Аллен создал отдельный Музей летающего наследия и боевого оружия в Эверетте в штате Вашингтон. Там среди прочего выставлялись F6F-5 компании Grumman по прозвищу «Ведьма» и бомбардировщик B-25.
«Когда мне было 12 лет или около того, я залезал в университетскую библиотеку, доставал книги типа справочника Jane’s по боевым самолетам Второй мировой войны и проводил многие часы, читая о двигателях этих машин, – вспоминал Аллен. – Я пытался представить себе, как работают вещи, как их собирают, любые сложные вещи, от самолетов до ракет и ядерных электростанций. Меня волновала сложность, мощь и грация летающих машин»
[364].
Теперь он строил самолет столь же мощный и сложный, но предназначенный для открытого космоса. Будущее виделось Аллену примерно так же, как и его друзьям – «космическим баронам», – нужно снижать стоимость полета в космос и делать его более доступным. Говорил же Безос, что недорогой и надежный доступ в космос должен породить «динамичный предпринимательский взрыв с тысячами компаний в космосе», который он наблюдает в течение последних двадцати лет в Интернете.
Аллен также видел параллели между космическим фронтиром и Интернетом. «Когда доступ в космос превратится в рутину, инновации ускорятся в такой степени, какую мы не можем сегодня вообразить, – говорил он. – Такова особенность новых платформ: когда они становятся легкодоступными, удобными, дешевыми, они привлекают и дают силы другим визионерам и предпринимателям реализовывать новые концепции…
Тридцать лет назад революция персональных компьютеров дала вычислительные мощности в руки миллионов и сняла оковы с неисчислимого человеческого потенциала. Двадцать лет назад появление Сети и последующее распространение смартфонов вместе позволили миллиардам людей преодолеть традиционные ограничения географии и торговли. Сегодня расширение доступа на низкую орбиту обладает сходным революционным потенциалом»
[365].
