Еще одно воспоминание вырвалось на свободу. Дождь, грязь, огонь и я, съежившийся рядом с телом своей матери в надежде, что та проснется и мы сможем пойти домой. На меня упала тень, и тогда я уставился в строгое, еще молодое лицо Лукаса Бенедикта. И все замешательство, шок, боль и отрицание растаяли во внезапной вспыхнувшей ослепляющей ярости.
– Итак, круг замкнулся, – сказал Патриарх, поднимая меч, пока подходил ближе. – Заблудший сын «Когтя», наконец, явил свою истинную личину. И сейчас я завершу то, что должен был сделать еще давным-давно, и отправлю тебя к твоим повелителям, где тебе самое место!
Он рванулся вперед, направляя меч мне в шею. И я забыл о боли, забыл о своей миссии, забыл обо всем, представляя лишь тело своей матери, лежащее там, в грязи. Я отреагировал инстинктивно, уклонившись в сторону и повернувшись так, что лезвие прошло в миллиметре от меня. Всего на мгновение Патриарх потерял равновесие, и я полоснул его мечом со всей оставшейся силой.
Он развернулся, ухитрившись блокировать удар, но мой напор пробил его защиту, и его собственный меч ударил ему в лицо. Не издав ни звука, он повалился назад, ударяясь боком о землю, и меч выпал из его руки. Практически мгновенно он встал на колени, но прежде чем смог подняться, я шагнул вперед и приставил кончик лезвия к его горлу.
– Сдавайся.
Он замер. Металл завис над его шеей, касаясь кожи. Он уставился на меня почти с изумлением. Кровь бежала вниз по его лицу из глубокой раны на лбу, окрашивая белую униформу. Мои ноги тряслись, боль пульсировала в мускулах в месте ранения, но я стоял прямо и крепко держал меч, когда встретился с ним взглядом.
– Сдавайся, – повторил я, и его лицо стало мрачным, исказившись от ненависти.
– Никогда.
– Что ж, тогда прости.
Я поднял меч, чтобы снести ему голову. «Это произойдет быстро, – сказал я сам себе. – Еще одна смерть на моих руках. Еще один непростительный грех, но, возможно, именно он положит конец кровавой бойне. Или хотя бы сдвинет мир в правильном направлении».
– Стой! – прошипел Патриарх в тот момент, когда я уже собирался опустить меч. Я посмотрел ему в лицо и увидел, как оно становится белым от внезапного осознания того, что я совершенно серьезно собирался убить его. – Стой, – повторил он, покорно ссутулившись. – Я уступаю. Победа твоя.
Волна облегчения захлестнула меня, забирая с собой адреналин, который поддерживал меня на ногах большую часть битвы. Я отошел от Патриарха, благодарный, что все, наконец, закончилось, чувствуя, как пульсировали мои раны, а нога грозилась подкоситься на каждом новом шаге. Видел идущих к нам Тристана и Габриэля Мартина. Ни один из них не выглядел особенно радостным, хотя Тристан слегка кивнул, когда наши взгляды встретились. Дрожа, я позволил мечу выскользнуть из моей руки и упасть в соль. Все закончилось. Будущее Патриарха теперь находилось не в моих руках. Я буду беспокоиться о последствиях и значении всего этого для Ордена, когда смогу остановить кровь.
– Гаррет!
Этот голос заставил меня улыбнуться. Я повернулся, увидел Эмбер и Райли, идущих ко мне с противоположного края арены. Эмбер мчалась впереди, улыбаясь мне, Райли шел в нескольких шагах позади с выражением неохотного облегчения.
Все еще улыбаясь, я сделал несколько шагов к ним и замер, видя, как расширяются глаза Эмбер, выражение ее лица стало тревожным.
– Гаррет, сзади!..
Я повернулся, когда в тишине раздались выстрелы.
Эмбер
Он победил.
Я не могла дышать, чувствуя головокружительное облегчение. Не переставая, повторяла себе, что он победит. То есть это ведь Гаррет. Идеальный солдат. Он вытащил нас из западни, возглавил ответную атаку на Орден Святого Георгия и пришел на собрание тех, кто хотел его смерти, и вышел оттуда победителем. Даже после всех его ран я знала, он все еще может справиться со своей задачей. И уже делал это прежде. Он должен победить.
Но потом Патриарх начал говорить, рассказывая ему вещи, заставляющие мое сердце бешено стучать от потрясения и ужаса. Я слышала, как Райли выругался, не веря сказанному, видела, как кровь отхлынула от лица Гаррета, когда Патриарх сообщил ему, что он когда-то являлся частью «Когтя». Что его родители прислуживали организации. Всего на мгновение Гаррет дрогнул. И Патриарх немедленно воспользовался преимуществом, бросившись вперед и полоснув солдата, пока тот был дезориентирован. На этот раз рана не была поверхностной царапиной, лезвие глубоко погрузилось в его ногу, заставляя меня сжаться от страха. Гаррет отпрянул и упал, рухнув на беспощадную соль, и по моим венам мгновенно распространился сильнейший жар.
«Он сейчас умрет». В тот миг мне потребовались все возможные силы, чтобы не превратиться. Чтобы не принять свою истинную форму, не полететь к нему, не опалить Патриарха до неузнаваемости. «Нет! Прекрати это, Эмбер, – приказала я себе, кусая губы, чтобы держать дракона под контролем. – Ты не можешь помогать ему. Ты погубишь все, ради чего вы трудились, если сейчас вмешаешься. И ты дала ему обещание».
Ком подкатил к горлу, пока я наблюдала, как он с трудом встает на ноги, перенося вес с левой ноги. Кровь уже пропитала джинсы, и он застыл от боли. Патриарх медленно надвигался на него с выражением триумфа на лице, его клинок поднялся для финального удара. Я затряслась и сжала кулаки, чувствуя, как ногти начинают впиваться в кожу, дыхание в горле начинало обжигать.
– Эмбер. – Пальцы Райли сомкнулись сзади на моих руках, голос звучал предостерегающе. – Держись, Искорка, – прошептал он. – Не соверши опрометчивого поступка. Мы не можем идти туда вне зависимости от происходящего.
Во мне вспыхнул гнев, но прежде чем я смогла сказать что-нибудь глупое или обвинительное, он добавил: – И нет, я не хочу, чтобы он умер, так что даже не думай попрекать меня этим. Я в полной мере осознаю, что стоит на кону. Но если мы вмешаемся, то не только проиграем битву, но и покажем Ордену Святого Георгия, что драконы не стоят доверия. Что мы бездушные, злые монстры, как они и считают. И тогда война никогда не закончится.
– Знаю, – огрызнулась я, наблюдая, как Патриарх напоследок насмехается над Гарретом, и мне хотелось не большего, чем возникнуть между ними и принять любой смертоносный удар. – Проклятье. Я знаю, что не могу помочь ему.
– Не смотри, – прошептал Райли, сжимая мои руки. – Отвернись, если должна, Искорка. Я скажу тебе, когда это закончится.
Я замотала головой. Хотя все внутри меня разрывалось от боли, я не отвернусь от него сейчас. Если Патриарх убьет Гаррета прямо передо мной, я хочу это видеть. Хочу запомнить этот момент, потому что когда все закончится и мы все покинем поле кровавой расправы, я собираюсь найти Патриарха и превратить его в горстку пепла. И никакие охранники, драконы-отступники или истребители драконов не встанут у меня на пути.
Патриарх бросился вперед, занося лезвие над раненым солдатом, и я вздрогнула. Но Гаррет метнулся с ошеломительной скоростью, поднырнув под меч, и рубанул в ответ по противнику. Патриарх блокировал удар, но, на удивление, был сбит с ног, падая на бок в грязь и соль; клинок выскользнул из его рук. Гаррет немедленно воспользовался преимуществом, подставив лезвие к горлу мужчины и потребовав сдаться.
