— И где же протокол? — улыбнулся Северин.
— Как где?! — изумился Биркин. — Евангелия! Иисус Христос воскресил Лазаря, не говоря уже о дочери Иаира и о сыне Наинской вдовицы.
— Но ведь это сказка, — в свою очередь изумился Северин, — лучше сказать, аллегория. Не будете же вы утверждать, что евангелические чудеса следует воспринимать буквально.
— Хорошо, что мы с вами говорим в тиши моего кабинета, — рассмеялся Биркин, — в иных местах за такую еретическую мысль вас могли и каменьями побить. Вера на то и вера, что не терпит исключений, если вы веруете в Христа, то веруете и в его воскресение и в то, что он сам воскрешал людей, а если вы сомневаетесь хоть в одном слове, то это черт знает что, но только не вера, правильно во все времена высокоумие относили к проискам дьявола. Я предлагаю, Женечка, не углубляться в теологический спор, дело это, как показал тот самый опыт человечества, совершенно бесперспективное, бесконечное и нерезультативное. Вернемся-ка лучше к философии общего дела. В ней по крайней мере все кристально ясно. Базис: культ предков. Помните пушкинское:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.
Прав, конечно, Александр Сергеевич, любовь к Родине и уважительное отношение к предкам и собственной истории — основа всего. Сейчас стараниями горе-демократов и прочих общечеловеков у нас все это похерено, и что мы имеет? Правильно, ничего не имеем, ни культуры, ни достоинства, ни державы. Только мануфактурное существование с долларом в качества высшего идеала и всеобщего мерила.
— Дед, дед, ты не на собрании ветеранов! — воскликнула Наташа.
— Положим, там я говорю совсем другое, там я старый твердолобый диссидент, — проворчал Биркин, — впрочем, ты права. Не о том говорим. Итак, культ предков. Он существовал у всех народов, во все времена, наше рациональное время можно в расчет не принимать, что такое сотня-другая лет по сравнению с историей человечества. Таким образом, культ предков — это момент, который идейно объединяет самых разных людей. Слово «объединяет» здесь ключевое. Недаром концепция Федорова называется философией общего дела. Потому что, с одной стороны, благодать вечной жизни осенит только объединенное человечество, проникшееся этим светлым идеалом, с другой стороны, достичь этого состояния можно только общими усилиями всех людей, не гениальных одиночек, не элитарных высокоинтеллектуальных и высокоорганизованных групп, обществ, орденов или даже классов, а именно всех людей всех исключения. Это, обратите внимание, уже не постулат, это доказанная Федоровым теорема. Доказательство для экономии времени опустим.
— Но все же культ предков, любовь к родителям объединяют людей во взгляде назад, но недостаточны для объединенного движения вперед. Этой цели служила другая идея, тоже чрезвычайно распространенная и устойчивая, особенно в среде простого народа, — мечта-идея о Рае Земном, о Золотом Веке. Великая объединяющая сила этой идеи наиболее ярко проявлялась в бесчисленных революциях, а лучше сказать, бунтах.
— Вот только создать Рай здесь и сейчас, если не для всех, то хотя бы для большинства, никому никогда не удавалось, не хватало материальных ресурсов. Чтобы возделать райский сад, требовалось выполоть сорняки, на этой стадии избирательного прореживания человечества все эти попытки и останавливались, причем достаточно быстро из-за истощения материальных, а, главное, людских ресурсов в ходе неизбежной гражданской войны.
— Столь же бесперспективны попытки построения Рая Земного для будущих поколений. Можно увлечь большинство населения страны, естественно после описанной выше санации меньшинства, идеей построения светлого будущего для их детей и внуков. Но, как показал наш печальный опыт, внуки не желают подхватывать эстафету поколений и, отказывая себе во всем, строить то же самое светлое будущее уже для своих внуков. Они хотят просто жить, пусть не по-райски прекрасно, но хорошо провести отпущенные им годы.
— Так уж устроен человек, что даже ради будущей вечной жизни он не будет горбатиться, если не увидит хоть малейший шанс для себя лично дожить до реализации этой идеи. А так как такого шанса, даже наималейшего, как мы все понимаем, нет, то человек вполне естественно предпочтет подвижническому труду чечевичную похлебку кратковременного, но благополучного, веселого, грешного бытия.
— Понимал ли это Федоров? Еще как понимал! Поэтому он приготовил для человечества гениальную наживку — из постулата о возможности вечной жизни он вывел теорему о необходимости всеобщего воскрешения, доказал, что бессмертие невозможно без всеобщего воскрешения. Тут невольно призадумаешься! И сочтешь, что есть прямой резон внести свою лепту в общее дело, если эти подлецы, будущие потомки, неблагодарные и забывчивые — все в меня! — с необходимостью воскресят меня в моей нежно лелеемой и горячо любимой сущности.
— Большинство, как мне кажется, обрадуется возможности на халяву в рай въехать, что же касается работы… — Северин скептически покачал головой.
— Сейчас — несомненно да, — сказал Биркин, — но не забывайте, что программа рассчитана на много поколений, чем яснее будут проступать контуры будущего бессмертия, тем меньше будет праздных попутчиков. Этот процесс сродни распространению религии, вспомните проповедь христианства в Древнем Риме, начинали с катакомб, а кончили поголовным охватом населения. Собственно, система Федорова и есть религия, активное христианство, как он сам говорил.
— Христианство… — вновь протянул Северин, не успевший снять скептическую маску.
— Я на вас удивлюсь, Женечка, — всплеснул руками Биркин, — вы же русский человек, значит, православный по определению, хотя бы на генетическом уровне, откуда такой еврейский скепсис?
— Но если вы так настаиваете, то идею бессмертия можно вывести из других посылок, как это делали, например, анархисты. Они искали пути для максимального увеличения свободы личности, не обошли, естественно, вниманием две фундаментальные степени свободы, в пространстве свобода достигалась через осуществление межпланетных перелетов для расселения человечества в космосе, во времени — через достижение физического бессмертия. Кроме того, одну из главных причин социального угнетения анархисты усматривали в зависимости человека от природы, в его смертности, поэтому физическое бессмертие рассматривалось ими как единственный реальный путь социального освобождения.
— Сейчас это знамя романтиков-анархистов, среди которых была немалая доля русских, подхватили прагматичные американцы-либертарианцы. Они, конечно, о социальном угнетении не заикаются, у них идефикс — свобода личности, а смерть ограничивает свободу, означает отсутствие выбора — жить или умереть, именно поэтому она подлежит устранению. Естественно, на строгой научной основе, на пути научно-технического прогресса, даже термин специальный придумали — научный иммортализм. Либертарианцы спонсируют имморталистов, те финансируют научные исследования, которые ведутся широким фронтом сразу по нескольким направлениям: антистарение, анабиоз, воскрешение. Об анабиозе или, в американском варианте, о крионике, вы, конечно, слышали, людей замораживают и все такое прочее.
