«Ты же знаешь, как я отношусь к татуировкам». Я был не в восторге и сказал Трэвису: «Когда-нибудь ты пожалеешь». Он носил длинные штаны, чтобы спрятать татуировку, а как только понял, что я знаю, снова стал ходить в шортах. Я не возражал против татуировок на тех местах, где их не видно, но когда он явился домой с татуировкой на шее, я на него набросился: «Что это за гангстерское дерьмо?!»
Примерно в то время, когда я тусовался с Джоном Санчесом, его брат Крис был членом банды. Однажды я пришел к ним в гости, а у них все окна разбиты, а в стенах дыры от пуль. Всего за несколько минут до моего прихода кто-то обстрелял их дом из машины. Через неделю, когда я сидел у Джона, случилась еще одна история: вдруг из окон посыпалось стекло. Кто-то лег на пол, кто-то пошел на улицу отстреливаться.
ДЖОН САНЧЕС (друг)
Мой дом и раньше обстреливали, так что мы сразу поняли, в чем дело. Дом находился на тупиковой улице, и мы жили в самом конце, поэтому видели всех, кто по этой улице ездит. Когда мы услышали выстрелы, то уже были на улице и отстреливались. Оказалось, что большинство наших пуль попали в соседний дом. У моего соседа по комнате была мощная винтовка, так что, думаю, пули прошли прямо через машину, когда она уезжала, и попали в другую машину, стоящую неподалеку. Это было жестко. Весь дом был в дырах.
Крис был чертовски крут и, когда он тусовался с нами, то был обычным счастливым парнем: он приходил на барбекю и на панк-рок-концерты. Мы всегда хорошо проводили время вместе, сколько я его знал. К сожалению, через две недели после того, как их обстреляли, его убили в квартале от дома.
Такое случалось часто. Пара моих приятелей были активными членами банд, и многие из них носили оружие. Мы с друзьями ходили по клубам, веселились – а потом вдруг кто-то начинал стрелять на парковке. Многие вечера заканчивались тем, что мы лежали под машинами, чтобы не попасть под пули.
Знаю, большинство людей так не считает, но мне кажется, жить в такой обстановке – довольно поучительно. Мне повезло, что я не попадал в настоящие неприятности и никак не пострадал, – но, когда вокруг меня умирали люди, я понял, как сильно не хочу умирать сам. (Еще я знал, что если и умру, то снова увижу маму.) Я очень любил своих друзей, но, очевидно, я не много бы потерял, если бы уехал из города.
Я всегда говорю, что не ходил на собственный выпускной. На самом деле я ходил, только не надевал шапочку и мантию и не получал аттестат вместе с одноклассниками. Я приехал на скейте и торчал за забором, наблюдая, как остальные идут по полю к подиуму. В тот момент я думал совсем о другом. Я всегда знал, что мир гораздо больше Фонтаны.
3. Чужие пикапы
Когда я закончил школу – в 93-м году, – казалось, что все одноклассники разъезжаются по колледжам. Мне было семнадцать. Я всё время слушал музыку, часами играл на барабанах и мечтал играть в группе. Я по-прежнему размещал объявления в «Ресайклере» – иногда в одной и той же газете было три моих объявления с разными именами и разными музыкальными влияниями. «Барабанщик ищет группу в стиле King Diamond», «Барабанщик ищет группу в стиле Minor Threat», «Барабанщик ищет группу в стиле Descendents». Из Лос-Анджелеса приезжали гитаристы, и мы вместе играли. Я хотел только играть.
Я играл в группе под названием Psycho Butterfly с друзьями из школы. Деннис был вокалистом, Джон играл на гитаре, Джейсон играл на гитаре и пел, а Маркос играл на басу. Это был чистый рок-н-ролл: мы играли каверы на Led Zeppelin и песню «Train Kept A-Rollin’». Мы слушали много гранжа: наша музыка напоминала Soundgarden, Alice in Chains и Mother Love Bone. Ребята в группе были по-настоящему талантливыми музыкантами, и мы давали много концертов на местных площадках – по всей Внутренней империи, куда бы нас ни позвали.
Через несколько месяцев после выпуска из школы группа распалась – по личным разногласиям, как обычно. Я не расстроился, потому что знал, что могу начать всё сначала. Каждый раз, когда я играл в группе, а потом она распадалась, я создавал новую группу с самым талантливым парнем из прошлой.
Примерно в то же время мы с другом начали печатать бутлегерские футболки. У его отца в гараже была мастерская по печати на футболках, и, пока он спал, мы делали футболки с изображением группы, которая должна была выступать в «Блокбастер Павильон», – например, Spin Doctors. Мы шли на концерт с коробками и сумками футболок и старались продать как можно больше, пока полиция их не конфискует или не выгонит нас оттуда.
У меня была работа в музыкальном магазине «Wherehouse»
[9]. Я работал в отделе видео и зарабатывал 4,25 доллара в час. Они продавали видеокассеты – DVD тогда еще не изобрели, – и у них был видеопрокат. В отделе видео я встречал много интересных женщин: иногда женщины старше меня приходили за фильмами для взрослых, флиртовали со мной, а потом оставляли мне свои номера. Я переспал с одной замужней, и это было очень жестко. Ее муж пришел в магазин, чтобы вернуть кассету, – а я решил, что он пришел надрать мне задницу, потому что двадцать четыре часа назад я был у него дома и занимался сексом с его женой, – но он и понятия не имел, что произошло. Стремно, конечно.
Моя сестра Тамара купила мне мопед, чтобы я ездил на нем на работу. Это был мопед AMF: по сути, велосипед с мотором. Если крутить педали во время работы двигателя, скорость может достигать двадцати пяти – тридцати километров в час. Он не был зарегистрирован как транспортное средство, поэтому мне приходилось держаться подальше от главных улиц, чтобы не попасться полицейским, и я случайно заезжал в какие-то сомнительные районы. Однажды вечером я ехал по боковой улице и проехал открытый гараж, где было полно выпивающих и веселящихся хулиганов. Они решили, что нет ничего смешнее, чем белый парень на мопеде. Они побежали за мной, бросая в меня бутылки и крича: «Пошел ты, Пи-Ви Герман! Верни мне мой велик!»
Работая в «Wherehouse», я много нового узнал о музыке. Нам нужно было ставить разную музыку, чтобы клиенты были довольны, так что я слушал много всего, чего раньше не слышал. Раз или два в неделю нужно было переписывать все компакт-диски и расставлять их в алфавитном порядке. Я научился ценить все музыкальные стили. Иногда мне нужно было оформлять витрину: например, у группы Aerosmith вышел новый альбом, и я взял кучу плакатов и постарался сделать так, чтобы витрина выглядела круто.
Этот магазин был странным местом, но у нас был классный коллектив. Нас объединяла ненависть к менеджеру, сорокадвухлетнему чуваку, одержимому Диснейлендом. Он был такой странный – он ел, спал и дышал Диснеем. Как будто хотел стать Микки Маусом. В конце дня, если менеджера не было, мы с моим другом Джимом доставали картонные коробки, включали радио погромче и по очереди танцевали брейк-данс, как на баттле. Мы исполняли старомодные трюки вроде вращений, вращений на коленях и флэров – закрытие магазина было лучшим событием дня.
На парковке постоянно случались драки, а нас всё время грабили. Когда кто-то приходил нас грабить, нужно было просто отдать им всё, что они просят. Однажды пришли какие-то парни с банданами на лице – они достали пушки и велели отдать им все деньги. Помощник менеджера, Маленький Шон, опустошил для них кассу. Маленький Шон был очень крутой – он потом стал полицейским. Когда он отдал грабителям деньги, ему стало не по себе. Он не мог просто оставить всё как есть – он пошел на улицу поговорить с ними. Они запросто могли его убить – повезло, что они просто уехали.
