– Я теперь больше никогда не смогу быть счастлива с тобой, Эдуард.
– Ты никогда не будешь счастлива без меня! Итак, ты возвращаешься к своему мужу? Но это не значит, что ты соблюла добродетель. Какая может быть добродетель в том, чтобы дарить ему свою любовь в оплату за замужество? Ты продаешь себя ему, Джейн, а мне бы ты отдала себя добровольно. Не будь слепой. Любовь не для продажи. Подумай об этом, Джейн.
– Он так старается угодить мне, и к тому же я дала обет.
– Разве ты его давала по доброй воле? Клянусь, ты никогда не любила его!
– Кроме вас, я никогда никого не любила.
– Бог мой, Джейн! Я знаю, что это правда. Отбрось же сомнения. Иди ко мне и будь навсегда моей любовью. Какую радость мы испытаем! Что бы ты ни попросила, в этом королевстве все будет для тебя. Не отвергай меня, Джейн. Если ты это сделаешь, на троне Англии будет сидеть самый печальный человек.
– Ваши слова, взгляды, улыбка зачаровывают меня. Но я не могу. Я непременно уйду сегодня вечером.
– Я уже сказал, что карета увезет вас так же, как и привезла. Но послушай, Джейн. Завтра… около пяти часов вечера другая карета будет стоять у твоего дома на Ломбардной улице, а в ней – твой возлюбленный, с нетерпением ждущий тебя. Если ты не придешь к нему завтра, он будет ждать на следующий день… и так каждый день, потому что он покорен тобой и страстно стремится к тебе. Сможешь ли ты остаться в скучном доме и продавать себя тому, кто недостоин тебя? Джейн, это ведь безнравственно.
Они оба рассмеялись.
– Ты заставил меня забыть, что ты король, – сказала она.
– Но заставил тебя вспомнить, что я твой возлюбленный. Она кивнула.
– Боже, больше всего на свете я хотела бы знать, как мне поступить! Но ты смущаешь меня. Ты заставляешь меня чувствовать себя то несчастной, то счастливой. У меня уже никогда не будет по-настоящему спокойно на душе.
– Обещаю, что покой ты найдешь в моих объятиях.
– Но сегодня я должна уйти.
– Как хочешь. Пойдем, нам нужно вернуться в зал. Ты можешь забыть о том, что я король, но другие-то не забудут.
Все глаза были обращены на нее. Ее провожали улыбками. Вначале она чувствовала себя неловко, но та свобода, с которой держался Эдуард, помогла ей преодолеть смущение.
Прежде всего он подвел ее к королеве, которая была воплощением любезности. Трудно было поверить, что она знает о том, что ей представляют любовницу мужа.
– Миссис Шор, Ваша светлость, – сказал Эдуард с беспечностью. – Надеюсь, вы понравитесь друг другу.
Королева улыбнулась холодной улыбкой и попросила Джейн подняться. Она надеется, сказала она, что Джейн получила удовольствие от бала.
Джейн посмотрела в лицо женщины, которая семь лет назад обворожила Эдуарда. В ее холодных серо-голубых глазах не было и признака ревности, она смотрела только оценивающим взглядом. Елизавета Вудвилль привыкла к любовницам мужа, их присутствие при дворе не волновало ее, ибо она сохраняла влияние на него еще со времени их первой романтической встречи. Тогда она подчинила его своей воле и продолжала делать это поныне. Для нее не имело большого значения то, что ей время от времени приходилось делиться своим влиянием с очередной его любовницей.
Джейн ей понравилась. Приятно, что тебя немного потеснила настоящая красавица, а не женщина, непонятно почему привлекшая внимание короля; а Елизавете нравилось, когда она понимала поступки супруга. К тому же, судя по бесхитростному выражению лица девушки, она не была интриганкой и явно не принадлежала к знатному роду. Это несерьезная соперница. Пусть другие наслаждаются телом Эдуарда, пока Елизавета влияет на его политику. Поэтому королева была мила с Джейн.
– А теперь, дорогая, – сказал Эдуард, – я познакомлю тебя с членами моей семьи. Прежде всего с моим любимым братом, он будет твоим другом так же, как и моим. Ричард, – позвал он, – иди сюда. Я хочу поговорить с тобой.
Ричард, герцог Глостерский был бледнолицым молодым человеком лет девятнадцати, небольшого роста, худощавым; только когда в его довольно холодных глазах мелькнула улыбка, Джейн увидела сходство между братьями. Одно его плечо было несколько выше другого, но это было едва заметно.
– Это – миссис Шор, Дикон. А это, дорогая, мой брат Ричард – мой самый лучший друг. Вы оба должны полюбить друг друга.
Герцог склонился в низком поклоне, в ответ Джейн присела в глубоком реверансе.
– Мне кажется, мы не встречались прежде? – сказал он серьезно.
Король рассмеялся.
– Конечно же, нет. Неужели ты думаешь, Дикон, что мог бы встретить Джейн и не запомнить ее?
– Вряд ли. Я никогда не видел более прекрасного лица.
– Приятно это слышать от Ричарда, Джейн, так как, позволь тебе заметить, он не такой уж большой любитель говорить комплименты женщинам.
У Джейн при виде братьев потеплело на сердце, ибо взгляды, которыми они обменивались, красноречиво говорили о том, что между ними существовала глубокая привязанность.
– Приведи Георга и Изабель, – сказал король.
Как отличался Георг от своих братьев! Это был толстяк с пурпурно-красным лицом и налитыми кровью глазами. Все это явно выдавало в нем любителя выпить. Он посмотрел на Джейн с хитрецой. Ей не понравился Георг. Она почувствовала, что и Эдуард испытывает к нему антипатию. Вспомнив подслушанный ею разговор между Уиллом и ее отцом о том, как этот человек предал своего брата-короля, она с удивлением подумала, что у Эдуарда, очевидно, сильно развито чувство доброты и семейных уз. Изабель, жена Георга, была крупной, довольно красивой молодой женщиной, с ней Эдуард разговаривал очень сердечно.
Король также представил Джейн придворным. Теперь, слушая других людей, отвечая им и даже позволяя прорваться наружу своей природной веселости, Джейн, несмотря на застенчивость, вдруг поняла, что она – Джейн Шор – уже больше не простолюдинка; она здесь при дворе, и король велит этим важным людям любить ее и дружить с ней.
– А вот, – сказал Эдуард, – мой добрый друг, Гастингс. Подойди сюда и засвидетельствуй свое почтение миссис Шор.
Гастингс низко поклонился. Джейн в ответ склонила голову. Гастингс ничем, кроме едва заметной улыбки, не выдал, что они встречались прежде. Джейн дрожала. Она придвинулась ближе к Эдуарду, который взял ее за руку и крепко сжал.
– Он наш хороший друг, – сказал Эдуард, улыбаясь. – Гастингс в самом деле наш очень добрый друг.
На банкете, последовавшем за балом, Джейн пришлось сидеть по левую сторону от короля, а королева была по правую. Он разговаривал с Джейн, похлопывал ее по руке, каждым взглядом и жестом показывая, что любит ее. Все присутствующие теперь старались угодить ей. Со всех сторон слышалось: «А каково ваше мнение, миссис Шор? Что вы на это скажете?»
