Ричард выглядел мрачным.
– Ты сказал, что Стиллингтон уже в тюрьме. А кто еще знает об этом, кроме Стиллингтона и Георга?
– В сущности, никто, иначе мы услышим что-нибудь в ближайшее время. Ричард, что мне делать с нашим братом?
Ричард закусил губу. Он подошел к окну и выглянул в него, хотя и не обращал внимания на лужайки и серые стены Колыбельной башни. Он думал о том, что Эдуард, крайне эгоистичный человек, воспринимает все это только как личную проблему. Ричарда поразило, что Эдуард не понимает, что она значит для него, Ричарда, – того, кому он всецело доверяет. Георг заключен в Тауэр по обвинению в измене, у Эдуарда нет законнорожденного сына, а что касается самого Эдуарда, то его тучность, одышка, повторяющиеся приступы лихорадки говорят только об одном: жить ему осталось недолго. Неужели он настолько слеп? Разве он не видит, какую блистательную перспективу он открывает для своего брата Ричарда? То, что говорит Эдуард, практически означает: «Ты, Ричард, через несколько лет, а может статься и месяцев, будешь законным королем Англии».
Носить корону, держать бразды правления в своих руках, посвятить душу и тело служению стране, которую любишь больше всего на свете, больше жены или ребенка и даже больше жизни!..
Ричард старался держать себя в руках. Он должен скрыть свои эмоции. Он должен слушать, что собирается сказать Эдуард. Он должен дать ему совет.
– А что, его никак нельзя убедить?
– Убедить? Георга? Это все равно что разговаривать с тигром. Если об этой истории пойдут слухи…
– О, – сказал Ричард, и его глаза сверкнули, – тогда люди не захотят, чтобы после тебя на троне оказался юный Эдуард.
– Это был не настоящий брак, – быстро сказал Эдуард. – Я дал какие-то обещания, но не было церковного обряда бракосочетания.
– Тем не менее такие обеты накладывают определенные обязательства.
Эдуард был в отчаянии.
– Дикон, что мне делать? Я вижу только один выход из этого. Ведь Георг заключен в Тауэр по обвинению в измене. А изменников предают смерти.
– И совершенно справедливо.
– Я провел много бессонных ночей из-за Георга. Разумнее было бы избавиться от вероломного брата. – Вдруг Эдуард резко обернулся. – Что это было?
– Всего лишь ветер пошевелил портьеры.
Эдуард продолжал смотреть через плечо: им обоим показалось, что дух отца присутствует в комнате, и ни один не смел смотреть другому в глаза, каждый боялся, что другой заметит его виноватый взгляд.
«Георг умрет, и я буду в безопасности, мои дети будут в безопасности», – думал Эдуард.
«Георг умрет – и для меня откроется путь к трону», – думал Ричард.
Ричард заговорил первым:
– Ты сказал королеве? Эдуард кивнул:
– Она дрожит за своих детей. Ричард скривил рот:
– Дрожит, говоришь?..
«Пресвятая Богородица! – подумал Ричард. – Даже теперь он ничего не понимает. Он думает, что я буду свято хранить его тайну. Он беззаботно владеет сверкающей короной, забыв, что нет ничего прекрасней ее и что власть – самый драгоценный дар на земле. Правда, есть еще честь. Но неужто портьеры шевелились?» – изумился Ричард и отчетливо представил себе благородное лицо отца. Как просто было бы сказать Эдуарду: «Убей Георга»! Ведь именно это хочет услышать от него Эдуард.
Никогда еще герцог Глостерский не испытывал таких противоречивых чувств. Никогда прежде он не любил брата так сильно и так сильно не презирал его за глупость. Никогда он не был так окрылен и в то же время так подавлен. Кроме того, его не покидало жуткое ощущение, будто отец находится в комнате и наблюдает за ними.
В его душе шла мучительная борьба, но честь все же победила честолюбие.
– Это было бы убийством, – медленно проговорил он. – Если ты убьешь Георга из страха, что он выступит против тебя, ты нарушишь данное отцу слово.
Эдуард положил руку на плечо брата.
– Ты прав, Дикон. Слава богу, ты оказался здесь, когда мне больше всего нужен был твой совет.
Ричард поспешил уйти, и как только Эдуард остался один, его снова одолели сомнения. Ему казалось, что он слышал смех женщин – тех, чьи имена он забыл, женщин, от которых в его памяти остался лишь голос, мимолетная улыбка, сладкая дрожь. Сколько их покорилось ему? Он был победителем, они – побежденными. Теперь, казалось, они объединились, чтобы посмеяться над ним, они нашептывали: «Так кто же проиграл, Эдуард, мы или, может быть, ты?»
Он не мог больше оставаться один и потому поспешил к Джейн, которой все рассказал.
– Королева говорит, что есть только один-единственный выход, – в заключение сказал он.
– Но ты не можешь сделать этого, Эдуард. Ты не должен этого делать.
Он улыбнулся с облегчением и, прижав ее к себе, с большой нежностью поцеловал.
– Ты мой добрый ангел, Джейн. Конечно же, я не могу. И Ричард согласен со мной. Он тоже посоветовал мне не идти на это.
– Он посоветовал тебе не делать этого, – задумчиво сказала Джейн. – Однако если бы Георг умер, наследником трона стал бы он.
Лицо Эдуарда внезапно побагровело.
– Ричард – наследник трона! Что за чепуху ты мелешь! Разве у меня нет двух сыновей?
– Но если твой брак с их матерью не был действительным…
Он отстранился от нее, и она увидела, как вздулись вены на его висках.
– Не смей об этом говорить! – гневно выкрикнул он. – Об этом никто никогда не должен знать. Говорю тебе, что история с Элинор Батлер ничего не значит, абсолютно ничего.
Он шагнул к окну, затем резко повернулся и посмотрел на нее. Она увидела, что его глаза становятся свирепыми. Джейн вдруг почувствовала нежность к нему, вспомнив о том, как сильно они любили друг друга. Он просил ее о помощи, надеялся, она согласится с тем, что Георг должен умереть. Но она должна оставаться верной самой себе, она должна быть такой, какой была всегда, смелой, отчаянной, но правдивой. Она подошла к нему и посмотрела в его гневные глаза.
– Эдуард, ничего нельзя достигнуть, отвернувшись от правды. Мы говорим не о том, законен ли твой брак с королевой. Главный вопрос сейчас – должен ли ты казнить Георга за то, что он узнал твою тайну. Если ты убьешь его, ты убьешь того, кого поручили твоим заботам.
– Ты слишком смела, Джейн.
– Если бы я не была смелой, то никогда бы не оставила мужа и не пришла бы к тебе.
– Это правда. – Он улыбнулся неожиданно и очень мило. – Если бы ты не была смелой, то не говорила бы мне правду, когда другие лгут. Скажи мне, Джейн, почему я должен остановиться перед этим? Разве мои руки чисты? Я убивал и прежде.
– Этот человек – твой брат, Эдуард.
