Королевский конь от нетерпения вставал на дыбы. Вскоре Ричард так увлекся битвой, что даже не обратил внимания на бездействие людей Нортламберленда, которые, прежде чем соединиться с Генрихом Тюдором, некоторое время стояли в стороне, ожидая, как пойдет сражение. А предатель Стэнли перебежал на другую сторону еще до начала битвы. Враг оказался таким образом в рядах армии короля, там, где король рассчитывал иметь друзей. В результате солдаты, стоявшие под красно-белым знаменем Англии, сражались друг с другом, не ведая, кто друг, а кто враг.
Ричард не сразу заметил чудовищную путаницу. Между тем случилось то, чего он больше всего опасался, – измена в самом сердце армии. Люди, боясь мести Тюдора, оставляли своего короля. Рэтклиффа, сражавшегося бок о бок с королем, убили. Он был одним из его верных друзей. Ловел, Норфолк и Кейтсби стойко держались рядом с ним. У Ричарда при взгляде на них поднялось настроение. «Слава Богу, у меня еще есть верные друзья!» – подумал он.
– Мы еще не проиграли сражение, Фрэнсис!
Фрэнсис Ловел улыбнулся, блеснув глазами. Ричард поблагодарил Бога за Ловела, истинного друга и верного подданного.
Конечно, еще не проиграли. И не должны проиграть, если храбрость берет верх над трусостью, а настоящие мужчины – над предателями. Улыбка, которой обменялись двое друзей, вселила в их сердца новую надежду. Теперь Ричард знал, что должен победить или умереть.
Упал смертельно раненный Норфолк. Саррей, сын Норфолка, был взят в плен. Однако Ловел продолжал сражаться. Король бросил клич, собирая вокруг себя своих людей, и люди подхватили его:
– Ричард! Ричард! Англия и Ричард! Смерть предателю! Король, размахивая окровавленной алебардой, буквально прорубался вперед по трупам врагов.
Его люди, сраженные, падали рядом, и он как хороший солдат чувствовал, что оставшиеся в живых теряют веру в победу. Многие из них оставляли короля и переходили на сторону врага. Сражение было почти проиграно. Спасти короля могла только сверхчеловеческая отвага.
У короля она была, и он решился на необыкновенно смелый план. Это, кажется, был единственный способ выиграть битву. Если бы удалось убить предателя Тюдора, сражение было бы выиграно, ибо что значила армия без командира и разве те, кто покинул красно-белое знамя ради бело-зеленого, не готовы сменить лагерь, как они это сделали час назад, перейдя к Тюдору? Где-то здесь, неподалеку, находился человек, смерть или пленение которого решат исход битвы.
– Закрепите корону на моей голове! – крикнул король. – Ибо если я сегодня умру, я умру королем Англии!
Его смелость зажгла тех немногих, кто окружал его. Все они готовы были следовать за королем до конца. Ричард был подобен богу в сверкающих доспехах. Солнечные лучи отразились в золоченом венце над шлемом. В нем не было и тени страха. Он ставил на карту свою корону и свою жизнь.
Паркер держал знамя над головой короля, Ричард с секирой, зажатой в бронированном кулаке, скакал вперед, прямо к тому месту, где, окруженный несколькими сторонниками, съежился от ужаса Генрих Тюдор.
Ричард смеялся, чувствуя страшное облегчение. Нет, сражение не проиграно. Когда Генрих Тюдор будет лежать мертвым, все, кто поддерживал его, перейдут к Ричарду. А Стэнли и Нортламберленд получат то, что получают все изменники.
А что до Тюдора, то Ричард просто смеялся над ним – ловкий, хитрющий, как обезьяна, его противник оказался кротким, как мышка, перед мощным рыком английского льва. Это была не просто безрассудная храбрость отчаявшегося человека; это была стратегия высшего класса. Разгромить уэльскую армию было невозможно. Одержать победу должен человек над человеком, храбрость должна победить трусость. Нельзя допустить, чтобы английская линия королей была прервана этим интриганом. Ричард уже почти одержал верх над Тюдором, но какой кровавый путь он прошел! Ему пришлось прокладывать его по телам и костям, на место павших вставали новые люди, чтобы защитить Генриха Тюдора. Ричард снес голову знаменосцу Тюдора, и красный дракон, вытканный на бело-зеленом шелке, свалился в окровавленную пыль. А храбрый Паркер все так же крепко держал знамя Англии высоко над головой сражающегося короля.
Король Англии обладал сверхчеловеческой силой. Никто не мог сражаться так, как он. Генрих Тюдор прятался за спинами сподвижников, его маленькие глазки расширились от ужаса. И было от чего прийти в ужас: всякий раз, когда какой-нибудь храбрец выскакивал вперед, чтобы защитить своего командира, его настигала секира Ричарда.
Предатель Стэнли, услышав, что происходит, и зная, какой будет его судьба, если король выиграет сражение, зная также, что если дело дойдет до сражения один на один, Генрих Тюдор не окажет никакого сопротивления, галопом прискакал на поле битвы, приведя с собой три тысячи человек.
Сражение было закончено. Один за другим истинные рыцари Англии падали вокруг короля. Ричард боролся до конца. Он никогда не сдастся врагу. Упал и его знаменосец, но храбрый король, смертельно раненный, все еще сидел на коне. Не сдаваться! И победа была бы за ним, если бы не предательство, которого он так опасался с тех пор, как носил корону.
Они уже окружили его, но Ричард ничего не видел – его глаза были залиты кровью – и продолжал сражаться.
– Измена! – закричал он. – Измена!
Он соскользнул с лошади, и только тогда корона слетела с его головы.
– Измена! – чуть слышно пробормотал он.
Так пал смертью храбрых последний английский король.
* * *
Женщина, шедшая по Тауэр-стрит к Лондонскому Тауэру, явно была в подавленном настроении. Люди, проходившие мимо, узнавали ее и удивлялись, почему она, всегда готовая посмеяться и поболтать, так озабочена и печальна. Она все еще была красива, хотя чувствовалось, что ей никогда уже не оправиться от разрушительного действия тюрьмы Ладгейт. Сегодня ее глаза, похоже, окончательно утратили свою ясность.
Женщина шла по Лондонскому мосту и, глядя вниз на серые воды реки, вспоминала великих людей, которых она знала и которых уже не было в живых. Она сама продолжала жить, но как отличалась эта Джейн Шор – худая, маленькая женщина в убогой одежде – от той восхитительной, осыпанной драгоценными камнями красавицы, которая украшала собой двор короля Эдуарда!
Сейчас Джейн думала о Ричарде, холодном, бледном человеке, которого ни она, ни кто другой, даже Эдуард, так по-настоящему и не поняли. Она представила себе последние часы его жизни – одна картинка в ее голове сменялась другой, и на глаза наворачивались слезы: вот он в шлеме со сверкающей на нем золотой короной вступает в бой, прорубает себе путь к трусливому Генриху Тюдору; вот Ричард, ослабевший от ран, его конь изнурен в сражении, но отвага не покидает короля, и он всем являет славный пример мужества, и наконец, поражение из-за предательства тех, кто называл себя его друзьями. Она представляла себе, как его обескровленное тело лежит в грязи на поле сражения; враги сняли с него доспехи и, раздетого, перекинули через седло вспотевшей лошади в тщетной надежде обесчестить его, совсем недавно скакавшего впереди всех, чтобы покрыть позором дрожащего от страха человека, которого сейчас они называли королем Англии.
