– Это еще что такое? – пробормотал охотник и громче добавил по-английски: – Пришли представление посмотреть? Поздно уже! Не успели! Мы его поймали, порядок! Теперь деревня в безопасности. Дракон уничтожен.
Подбежавший человек остановился, согнувшись под ношей рюкзака. Потом упал на колени перед лужей, локтем пробил дыру в корке наледи и стал лихорадочно пить, зачерпывая воду обеими руками и задыхаясь от жадности. Лера и Батон удивленно ждали. Девушка на всякий случай перетащила ремень с «Бизоном» к бедру поудобнее.
– Нет. Нет. – Запыхавшийся человек разогнулся, убрав ладони с колен. Его лицо было мокрым, с носа свисала капля. Торопясь и сбиваясь, он произнес на английском с акцентом: – Вы должны выслушать. Я с другого острова. Будут еще.
Часть II
Кровь земли
Глава 1
Перебежчик
Человек ел похлебку жадно, зачерпывая помногу, глотал, практически не жуя. Торопился, словно боясь, что отнимут. Собравшиеся терпеливо ждали, рассматривая незнакомое лицо. Покрытое многодневной щетиной, усталое, осунувшееся, с надвинутыми на слезящиеся глаза темными очками – он отказался их снять, глаза еще не до конца привыкли к дневному свету.
Пусть поест. Его появление оказалось столь неожиданным, а вопросов было так много, что подождать лишние полчаса – сущий пустяк.
Наконец, насытившись, незнакомец аккуратно собрал посуду и когда ее унесли, поблагодарил за трапезу.
– Итак, кто вы? – без предисловий начал Турнотур.
– Меня зовут Биргер Эрикссон, – представился гость. – Швед.
– Откуда пришли?
– Из леса он вывалился, – перебил Батон. – Как раз под занавес, когда мы ту хрень полетать отправили.
– Пожалуйста, дайте ему сказать.
– Я пришел из «Стальных землекопов». – Собравшиеся в зале совещаний стали слушать внимательнее. – Торопился как мог, но не успел.
– Каким путем вы пришли и почему торопились?
– Понимаете… – Тут речь Биргера снова стала путаться, видимо, он хотел выдать все накопившееся разом и мысли толкались, не желая уступать место друг другу. – Туннелями.
– Туннелями? – поднял брови Тунотур. – Но совсем недавно у нас гостил караван с Сандура, вы могли приплыть с ними. Вы же гонец?
– Нет. Не мог…
– И вы хотите сказать. Что провели под землей… – Заместитель Турнотура глянул на рукописный календарь на стене.
– Около трех дней, – посмотрев в ту же сторону, подсчитал Биргер.
– Три дня без нужного запаса воды, компаса и карты? Там, куда в одиночку не суются уже двадцать лет? Мы обыскали ваши вещи, ничего подобного при вас нет. Как вы дошли сюда?
– По сохранившимся указателям и отметкам, которые оставляли рабочие, доводившие туннели незадолго до войны.
– Может, он сумасшедший? – предположил кто-то.
– Или еще хуже, шпион, который не выдержал броска и вынужден раскрыться, – поддержали его соседи.
– Вы шпионили? – сурово спросил Турнотур.
– Да Дядя это! – не выдержали подслушивающие у открытого окна Паштет и Треска. – Мы сами его видели, в лесу у Башни. К нему еще Птах все ходил.
– Брысь! Вас не звали, – строго зыркнул Батон.
– Какой Башни? – нахмурился Турнотур.
– На вересковой пустоши.
– Та старая, для отвода воды из Р-13?
– Да, – кивнул инженер из местных, – но она заброшена давно. Туннель-то нерабочий.
– Мы сами видели, – набычился Треска. – Свет горел. И мужик там в наморднике тусовался. Потом исчез, ночевали мы в башне той. А балахон он свой где-нить под пень сныкал, точняк говорю!
– Да угомонитесь вы! – повысил голос Батон. – Бухать меньше надо!
– Это правда? – Турнотур посмотрел на Биргера. – Что вам известно о Башне?
– Ничего, – покачал головой Эрикссон. – Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Врет!
– Тихо! Ладно. С этим позже. Итак, вы прошли расстояние между Сувуроем и Сандуром под землей, без компаса, карты и запасов еды?
– Еда была, быстро кончилась. И потом я мало ел. Торопился…
– Отчего же?
– Скорее, от кого, – тихо проговорил Биргер.
– Говорите громче.
Эрикссон помолчал, набирая воздуха и начал рассказывать, по возможности стараясь не торопиться и ничего не упустить:
– Все началось несколько лет назад. Моя жена генетик-биолог, до войны работала в научном институте. Наши родственники перебрались на Фареры незадолго до того, как… Когда выпадал отпуск, мы выбирались сюда, навестить мать Вендлы, это моя жена. Когда все случилось, мы оказались здесь, как и остальные отрезанные от внешнего мира.
– Сколько вас?
– Около тысячи. Может, больше. Со временем руководству острова удалось успокоить людей и навести порядок. Кое-как стали жить. Налаживали все потихоньку. Я заново организовал свой приход, я священник. – Слушая, Батон негромко хмыкнул. – Рождались дети. Вендла и еще несколько толковых умов получили привилегированный статус ввиду своего рода занятий. На острове начались исследования по усовершенствованию почвы, грунта, велись генетические разработки в области культивирования злаковых. Группу обособили, простых граждан в это не посвящали. Помогало и помогало. Все как от огня шарахались от любой непонятной болячки.
– И как-то невзначай переключились на зверюшек, – подсказал Батон, становившийся все мрачнее.
– Можно воды? Спасибо. Ух. После одной эпидемии начался поголовный падеж скота. Мы нашли источник с непонятными бактериями, которые, попадая в организм, ассимилировались, делая мясо непригодным в пищу, а скот вскоре умирал. Течениями с моря принесло, наверное. Соседи поначалу помогали как могли, но мы понимали, что долго так продолжаться не сможет. Источник заражения изолировали собственными силами, но ручьи, реки, родники… Сами понимаете. Мы ставили столько фильтров, сколько получалось собрать, в дело шел любой бесхозный металлолом. А какую нормальную защиту он может дать? Но какое-то время это помогало. Вендла и еще несколько человек из ее команды стали экспериментировать на грызунах, чтобы попытаться найти вакцину. Но все неожиданно решили черви.
– Грунтомесы, – подсказала Лера.
– Да. Они поглощали зараженную почву, но на выходе наоборот – обогащали ее полезными ферментами. Оказалось, эти существа были не столь восприимчивы к вирусу, нежели те, что на поверхности. Причудливая прихоть микроорганизма. Червями стали пробовать кормить мелких грызунов, крыс и кротов, и тут получился неожиданный результат. Для животных беспозвоночные стали настоящим лакомством, вот только через какое-то время они стали расти.
– Животные, – уточнил Туронутр.
– Поначалу все шло хорошо, некоторые, конечно, не поддавались приручению, но открытой агрессии не выражали. У отдельных кротовьих особей стало развиваться зрение, и они смогли со временем выбираться на поверхность.
