— Кто ждет? — удивилась я.
— Иван, мой муж, и Скелетон твой. Чем не сваты тебе?
Да я на кого угодно согласна сейчас! Даже на убиенного Серого Волка.
А вскоре из повозок высыпала шумная толпа, и грянула веселая музыка.
Вперед, верхом на сером в яблоках белогривом коне, выехал Наволод. В расшитом серебристо-красном наряде мой жених выглядел лучше любого королевича. Губы сами растянулись в улыбке, а к щекам прилила кровь.
— Слюной платье не закапай, — даже сквозь плотную кисею разглядела мой румянец Василиса.
— О, а пернатый этот в седле точно мешок, — прокомментировала бабуля, глядя на несчастного Финиста, который ради друга был вынужден выбрать такой непривычный способ передвижения. — Но хорош, ой хорош. Чем не жених был?! Нет, выбрала бледного этого.
— Наволод самый лучший, — тихо, но твердо ответила я.
А со двора тем временем доносились смех и веселые голоса: процесс выкупа был в самом разгаре.
— Ай молодцы, не продешевили девки! — довольно констатировала бабуля. — Отвалил Наволод золота полные карманы.
— Какое золото? — Я занервничала еще сильнее. — Нас через полчаса поженят, а значит, его золото моим станет. И чего это ради он мое золото раздает?
— Вот уж Кощеева дочь! — рассмеялась бабуля. — Ничего, чай, не обеднеете. Пошли, подружки машут. Пора, Марья.
Как пора? Уже? Прямо сейчас?
Ой.
Ноги вмиг стали ватными, и не поддержи меня сестра, я бы точно шага сделать не смогла.
— Иди, — подтолкнула Яга. — А то жених все золото раздаст, пока ты тут от страха прячешься.
Шутливый аргумент придал сил, и я все-таки поспешила к выходу. А там меня уже поджидал торжественный родитель. Взяв под руку, Кощей повел меня к жениху.
Грянуло всеобщее ликование. Наволод с улыбкой пошел нам навстречу. Но едва мы сблизились, Кощей неожиданно шагнул вперед, оставляя меня за спиной.
Вокруг воцарилась тишина, а с лица Наволода пропала вся веселость, он даже подобрался, как перед боем.
— Обидишь — даже в Нави твоей достану, — тихо, но веско произнес Кощей, придавив словами, как гранитной плитой.
— Навь мне свидетель — не обижу, — так же тихо и твердо ответил мой жених.
Несколько мгновений отец вглядывался в лицо Наволода, словно бы проверяя, правду ли сказал будущий зять, и, удовлетворенный увиденным, вложил мою дрожащую руку в руку жениха.
— Дыши, — тихо прошептал Наволод, и я только сейчас осознала, что, как и все вокруг, затаила дыхание.
Снова грянула музыка, и вся процессия во главе со сватами отправилась в дальний угол двора. Там, на импровизированном дубе, гордо восседал Баюн, потрепанный боями за тариф с моим родителем.
Здешний обряд бракосочетания оказался чем-то похож на свадьбу в моем мире, только в моих клятвах сплошь и рядом про подчинение мужу говорилось. Вот прям и шагу ступить без его разрешения никак!
Еще и Наволод посмеивался над моими перспективами пожизненно зависеть от его воли. Так и тянуло ткнуть жениха локтем в бок, но ломать домостроевские устои, стоя у алтаря, было невежливо. Только и оставалось гневно сопеть под покровом, пока Наволод не надел мне на палец обручальное кольцо. А потом, как-то разом оробев и пытаясь унять дрожь в руках, старательно надеть парное украшение ему.
«Вот и все, Машка, ты замужем», — с неожиданным испугом констатировало сознание.
А затем Наволод повернул меня к себе и снял покров с головы. В его обычно сдержанном взгляде было столько тепла и нежности, что я разом забыла про все свои страхи и сама подставила мужу губы для первого супружеского поцелуя.
Грянула музыка, и все кинулись поздравлять, но Наволод разделить нас не дал, крепко прижимая меня к себе за талию.
— Теперь всегда вместе, не сбежишь, — проникновенно пообещал он.
А я была совершенно не против!
— Живите дружно, дети, любите друг друга, счастья вам! — напутствовала бабуля.
— И золота побольше! — странно было бы услышать от моего родителя другое напутствие.
Впрочем, папочка и сам не представлял, что это пожелание уже сбылось. Вспомнив о найденной сокровищнице, я широко улыбнулась ему в ответ.
Как и гостей, подарков было много. Ковры и посуда, золоченые кувшины и сундуки с тканями, украшения и даже какие-то бытовые артефакты — их груда росла возле нас с неимоверной скоростью. Отличился и Финист, подарив-таки мне обещанный кулон взамен того, который остался у Кощея.
Ну а после поздравлений мы под руку с мужем во главе процессии направились за свадебный стол, шагая по хмелю, пшенице и монетам, щедро рассыпаемым гномами Наволода. Несмотря на последний, явно расточительный факт, моя походка была легкой. Сердце грела мысль, что чужих здесь нет, а значит, зомби с утра все соберут.
Места хватило всем. Количество блюд и красивая сервировка радовали глаз, да и вкусно было, хотя, может, это мне, с утра от переживаний голодной, так казалось. Но гости ели шумно, с большим аппетитом, и пили с удовольствием. Хотя Соловей вскоре не удержался, скривился:
— Вкусная еда, да только брага у вас тут горькая!
— Ой, горькая!
— Подсластите, молодые!
— Горько-о-о-о!
Щеки вспыхнули жаром. Целоваться вот так, на людях, официально, мне еще не приходилось, поэтому смущенную невесту и изображать не пришлось — само собой вышло.
Мы с Наволодом чинно встали, повернулись друг к другу. Лично я приготовилась легко прикоснуться к губам мужа и быстро вернуться за свадебный стол, но Наволод решил по-иному.
Первое касание его губ действительно было легким и нежным, но через мгновение сильные руки мужа прижали меня к груди, а поцелуй стал более глубоким, ярким, уверенным. Теперь меня целовали по-настоящему. Так, что предательски задрожали колени и исчезли подбадривающие возгласы гостей.
— Я люблю тебя, — не прекращая целовать, произнес он, и эти слова, искренние, наполненные эмоциями, казалось, проникли в каждую клеточку моего тела и души.
Смущение буквально смыло горячей волной, заставляя отвечать Наволоду с не меньшим желанием, вкладывая в этот ответ все свои чувства. Потому что теперь я точно знала; с этим мужчиной, один поцелуй которою сводит с ума и пьянит крепче любой браги, жить я буду долго. Очень долго! И очень, очень счастливо!
