Наша же задача – дать возможность британцам высадиться на берег и там положить их всех. Из пушек бить ядрами по шлюпкам, потом картечью – по десанту. Далее отработают егеря, и если инглизы попрут напролом, то тогда наши пулеметы и АГСы покажут мастер-класс.
Ладно, посмотрим, как оно будет. Может, в этот раз британцам посильнее достанется от датчан и они не рискнут пойти на Ревель. Хотя сэр Горацио – мужик упертый. Как ни крути, а все, скорее всего, закончится большой дракой.
– Скат, я Кир, – прохрипела рация. – Следуй к месту сбора. Пора двигаться на базу. Как там твои дела?
– Расскажу потом, – ответил я. – Есть кое-какие мысли.
– Понял, жду. До связи.
– До связи, – ответил мне Кир, в миру майор Никитин.
Я поправил разгрузку и зашагал в сторону развевающегося на шесте красного флажка – месту сбора наших орлов.
11 (23) марта 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский дворец.
Патрикеев Василий Васильевич,
журналист и историк
Павел уже вполне сносно научился пользоваться рацией. Поэтому я ничуть не удивился, когда, отвечая на вызов, услышал в динамике голос императора:
– Василий Васильевич, я хотел бы вас видеть. Жду вас в библиотеке.
– Хорошо, государь, сей момент буду, – ответил я. Потом, задумчиво почесав голову, подумал про себя: и зачем я понадобился царю?
Выйдя из Кордегардии, я направился к главным воротам. Караульные – солдаты из лейб-гвардии Егерского батальона – уже хорошо знали меня в лицо. Поэтому они беспрепятственно пропустили меня во внутренний двор замка. По полутемным сырым коридорам я добрался до императорской библиотеки, где уже находились Павел, Игорь Михайлов и военный в генеральском мундире, полный, с умным лицом и слегка косящим правым глазом.
– Вот, Василий Васильевич, – с хитрой улыбкой обратился ко мне император, – хочу представить вам генерала от инфантерии и кавалера Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.
– А это, сударь, – Павел кивнул в мою сторону, – Василий Васильевич Патрикеев, мой друг и советник по многим вопросам.
Кутузов с любопытством посмотрел на меня – видимо, слухи о моей скромной персоне уже разошлись по великосветским салонам столицы. И, как опытный царедворец, Михаил Илларионович решил, что знакомство с новым фаворитом императора будет для него полезно.
Он приветливо раскланялся со мной, отпустив какой-то комплимент по-французски. Я, плохо зная язык Дидро и Вольтера, поблагодарил как мог будущего светлейшего князя Смоленского (думаю, что в этой реальности титул Кутузова окажется несколько иным) и ответил уже по-русски, что мне приятно оказаться в числе знакомых такого умного и храброго человека.
– Господа, – Павел прервал наш обмен комплиментами, – я пригласил вас для того, чтобы обсудить грядущий поход в Ревель. Я уже рассказал Михаилу Илларионовичу о возможной британской диверсии. Он согласился со мной, что сие вполне вероятно, и что англичане в своей политике бесчестны и подлы. Как вы прекрасно сказали, Василий Васильевич: «У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы».
– Браво! – воскликнул Кутузов. – Очень метко сказано!
Я хотел было возразить, сказав, что эта не моя фраза, а сэра Генри Джона Темпла Палмерстона, и произнесена она будет в Палате общин лишь через сорок с лишним лет. Но я воздержался и не стал до поры до времени раскрывать перед генералом Кутузовым наше иновременное происхождение.
– Василий Васильевич, – продолжил император, – я подумал и решил, что во главе будущей экспедиции необходимо поставить человека, имеющего боевой опыт, храброго, умного и способного быть не только воином, но и дипломатом. Именно таким человеком я считаю Михаила Илларионовича.
– Ваше императорское величество, – с почтительным поклоном произнес Кутузов, – я благодарен вам за доверие, которое вы оказали мне. Как ваш верный подданный, я готов выполнить любой ваш приказ.
– Я в этом не сомневаюсь, генерал, – кивнул Павел. – Давайте обсудим, как лучше защитить Ревель от наглых британцев.
– Вкратце, государь, мы уже доложили вам о предполагаемом развитии событий, – вступил в разговор подполковник Михайлов. – Мы тогда обратили ваше внимание на согласованность действий всех частей и отрядов армии и флота. Именно в согласии и взаимной помощи друг другу мы видим залог нашей победы.
– Думаю, господин подполковник, – сказал император, – что вы сможете обеспечить эту самую согласованность с помощью ваших радиостанций. Это такое изделие моих новых друзей, – произнес Павел, заметив недоуменный взгляд Кутузова, – с помощью которого можно передавать человеческую речь на большие расстояния.
– Как такое может быть, государь?! – удивленно воскликнул Кутузов. – Я не поверю в это чудо, пока не увижу его собственными глазами и не услышу собственными ушами слова, произнесенные другим человеком на расстоянии больше версты!
– Вскоре, сударь, вы все это увидите и услышите, – Павел с улыбкой посмотрел на Кутузова. – Поверьте мне, это не единственная удивительная вещь, которая есть у людей подполковника Михайлова.
– Связь мы обеспечим, – сказал Игорь, – только, ваше императорское величество, необходимо, чтобы все господа офицеры и генералы, полки и батальоны которых примут участие в отражении вражеского нападения, подчинялись единому командованию, а именно – генералу Кутузову. Ну, исключая лишь моих людей, которые, по вполне понятным вам причинам, государь, будут действовать самостоятельно.
– Да, господин подполковник, – кивнул император, – все должно быть именно так, как вы говорите. Я дам Михаилу Илларионовичу именной указ, в котором ему будут переданы в подчинение все полки и прочие военные отряды, находящиеся в окрестностях Ревеля. И тот, кто его ослушается, будут считаться ослушником моей воли.
Что же касается ваших людей, Игорь Викторович, то вы можете не беспокоиться. Господин генерал не будет вмешиваться в их работу. Вы поняли меня, Михаил Илларионович?
– Я все понял, государь, – с поклоном произнес Кутузов.
По его полному лицу проскочила хитрая усмешка. Он, как умный человек, догадался, что во взаимоотношениях императора и новых людей, невесть откуда появившихся в Петербурге и в считаные дни ставших самыми близкими к царю, сокрыта какая-то большая тайна. Кутузов решил, что не стоит торопить события, а надо просто дождаться момента, когда все случившееся перестанет быть секретом, и император оценит его терпение и скромность.
– Ваше императорское величество, – сказал я. – Михаилу Илларионовичу нужен будет хороший начальник штаба. Умный, храбрый и хорошо знающий тамошнюю местность, порядки и людей, в ней проживающих. А также хорошо знающий тактику егерских частей, которые в грядущей экспедиции станут основной ударной силы наших войск.
