— Знаете, в высокий прилив вода попадает сюда. Она заливается через люки, видите… Для того они здесь и сделаны. Этот погреб построили с определенной целью — так мне сказал Джем Томрит. Знаете, что сегодня будет?
— Сегодня, Фанни?
— Ну, Джем Томрит много чего мне рассказал. По временам прилив поднимается выше, чем обычно. Это называется высокая вода и происходит из-за Луны или Солнца или что-то вроде того. Не спрашивайте меня. Так вот, сегодня такое случится в половине девятого.
Меня начала бить дрожь — не столько от холодной сырости этого места, сколько от странных речей Фанни.
— Во время высокой воды этот подвал заливает доверху.
— Фанни, — попросила я, — давай уйдем отсюда. Здесь холодно и мокро. Мы осмотрим его как-нибудь потом.
— Как же мы выйдем? — спросила она.
— Так же, как пришли, конечно.
— Ловушка захлопнулась. Дверцу можно открыть только снаружи. Контрабандисты на то и рассчитывали.
— Но это нелепость.
— Я лишь повторяю то, что рассказал мне Джем Томрит.
— В таком случае кто-то нас закрыл.
— Да, — медленно согласилась Фанни, — кто-то нас закрыл. — Она присела на ступеньку и закрыла лицо той рукой, в которой не было свечи. — Я должна быть с вами. Я не могу оставить вас одну.
— Фанни, — сказала я, — ты знаешь что-то, о чем мне не говоришь.
— Да, мисс Хэрриет.
— Ты знаешь, что кто-то пытается меня убить?
— Да.
— И ты пытаешься им помешать. Но что мы делаем здесь? Ты хочешь сказать, что кто-то запер нас в этой ловушке?
Она покачивалась взад-вперед.
— Ты уронишь свечу, — сказала я. Я не очень боялась, потому что рядом была Фанни. Это походило на страшный сон из моего детства, от которого я вот-вот с криком проснусь. И тогда Фанни придет и успокоит меня: в ее присутствии я всегда чувствовала себя в безопасности. И сейчас было так же. — Ты узнала об этом подвале, — сказала я, — от Джема Томрита. Ты говоришь, что во время высоких приливов его затапливает целиком, а сегодня — высокая вода. Она придет в восемь тридцать. Сейчас нет еще четырех. Мы выберемся раньше. Нас хватятся.
— Кому придет в голову искать вас здесь?
— Я вот еще что подумала. Если вода заливается сюда во время прилива, куда она уходит потом? Конечно, какое-то количество впитывается в песчаный пол, но вряд ли песок может вобрать много — он и так мокрый.
— Обычно над решеткой лежит большой камень. Джем Томрит сказал мне, что они обычно отваливали его, когда в подвал попадали узники. А потом вычерпывали воду.
— Но теперь над решеткой нет камня, — сказала я.
— Он прятался в ежевике… теперь его убрали. Теперь все так, как в те времена…
— Фанни, — проговорила я, — я тебя не понимаю. Ты сказала, что расчистила решетки от ежевики. Тогда кто убрал камень? Кто опустил плиту? Фанни! Выходит, в доме сейчас кто-то есть. Он слышал, как мы вошли в кухню, понял, что мы спустились сюда, и запер нас здесь!
— Он тут, — отвечала Фанни. — Именно он испугал до безумия Джема Томрита. Он его увидел и решил, что это — призрак убитого таможенника, но это не так. Это мой Билли.
— Билли! Но Билли умер много лет назад… еще до моего рождения.
— Билли по-настоящему меня любил, но была та, кого он любил больше. Она называлась море. Морская пучина стала его любовницей, и он оставил меня ради нее. Надо было слышать, как он говорил о море. Вы бы тогда поняли, что он любит больше всего на свете. Когда он уходил, он сказал: «Не бойся, Фанни. Я вернусь за тобой… Однажды я вернусь и заберу тебя с собой в море. Жди, Фанни… и будь готова, когда время придет». Потом я вдруг поняла, что он имел в виду. Должен был быть знак. И теперь он явился.
— Фанни, — сказала я, — что с тобой? Давай выбираться отсюда.
— Мы выберемся отсюда, когда придет наш час. Он будет ждать нас. Мы будем с ним вместе… вдвоем… в безопасности и навек.
— Не глупи, Фанни. Помнишь, как ты всегда говорила мне, чтобы я не глупила? Сейчас я попытаюсь открыть эту дверь.
— Вы только поранитесь, милочка. Я же сказала: ее можно открыть только снаружи.
— Я не думаю, что ты права, Фанни.
— Я права. Я в этом убеждена. Я не хотела, чтобы что-то пошло не так.
— Фанни! Фанни! Что ты говоришь? — Я присела на холодную ступеньку рядом с нею. Подруга моего детства, няня, которую я так сильно любила, к которой всегда приходила за утешением, неожиданно показалась мне совсем чужой. — Фанни, — ласково проговорила я. — Давай попытаемся попять, что здесь происходит. Давай разберемся, ладно?
— Тут не в чем разбираться, моя куколка.
Я смотрела во тьму и думала о том, сколько уже здесь воды и сколько правды в истории о контрабандистах и пропадавших таможенниках. Я думала о Менфрее — о своих свекрови и свекре, отдыхающих до чая, который им, вероятно, подадут в комнаты. Когда вернется Бевил? Вероятно, к ужину? А может, и позже. Но до ужина меня точно искать не будут! Когда я не выйду в столовую, они пошлют горничную в мою комнату, чтобы выяснить, не хочу ли я, чтобы мне подали ужин туда. Меня там не окажется, тогда они забеспокоятся. Ужин в восемь, а высокая вода — в половине девятого. Им ни за что не успеть.
Но я не могла поверить, что умру. И как — от руки Фанни! У меня не укладывалось в голове, что все это происходит со мной на самом деле. Это походило скорее на один из кошмаров, которые отравляли мое детство.
Я поднялась на верхнюю ступеньку и попыталась открыть дверь. Она не поддалась. Разумеется, ее не открывали долгие годы. Поднять ее, конечно, очень трудно. И я не верила этим россказням о ловушках.
Я не представляла себе Фанни в роли убийцы. Я присела рядом с ней. «Сейчас, наверное, около четырех, — думала я. — Скоро вода начнет прибывать. Сначала медленно… а потом, потом — настоящее наводнение. Четыре часа… в ожидании смерти».
Я не хотела с этим смириться.
— Фанни, — сказала я, — я хочу понять, что все это значит. Я хочу поговорить с тобой.
— Вы испугались, да? — проговорила она.
— Я не хочу умирать, Фанни.
— Благослови вас господь, тут не о чем беспокоиться. Билли все рассказал мне о смерти, которая приходит к тем, кто утонул. Он сказал, что это — самое легкое. И Билли будет там, он будет ждать меня… а я не могу оставить вас, правда? Со всеми этими людьми, которые норовят вас обидеть. Я не хочу, чтобы вы умерли как ваша мачеха. Утонуть лучше. И я сказала себе: «Так проще». Понимаете, они хотят избавиться от вас, те двое. Но им меня не одурачить. Он — не тот человек, который вам нужен. Я предостерегала вас против него. Он слишком любит женщин… так же как Билли любил море. Я просила, чтобы Билли нашел нормальную, спокойную работу на берегу. Но он не хотел. Ни за что. Он просто не мог оставить море. И здесь — то же самое. Только у Билли было море, а у этого… женщины. А с тех пор как появилась она… эта злыдня… я поняла, что не вправе вас бросить… я ее вижу насквозь. Она вознамерилась заполучить его; а теперь, когда она носит ребенка, — тем более. Она раздобыла эту штуку, для цвета лица, так же как ваша мачеха… но та бедная леди довела себя этим до смерти… а эта собирается убить вас.
