– Великая, – начал было я ошалело…
– Литтия, – сказала ведьма.
– Литтия, ты же еще совсем ребенок, – оказывал я нерешительное сопротивление.
– Думаю, – девушка посмотрела на меня, широко раскрыв анимешные очи, – ты не хочешь знать, сколько мне лет по-настоящему?
Я этого знать не хотел.
«Как-то просто у них с этим. Ни конфетно-букетного периода, ни первых поцелуев. Мечта любого мужика. Все-таки здесь много хорошего», – подумал я, и это была последняя внятная мысль той ночью.
Глава 10
Император всея Утронии
Утром в мою комнату деликатно постучали. Литтии рядом не было. Дворецкий полил из кувшина теплой воды мне на руки, чтобы я умылся. На завтрак подали свежего хлеба и фруктов. Ел я в одиночестве.
«А ничё так графья жили, – подумал я. – Зря ребята в семнадцатом году погорячились».
О том, что погорячившиеся ребята были не из графьев, а из тех как раз, кто для них воду кипятил и завтрак накрывал, я как-то подзабыл.
Не успел доесть, оказался в поле, на котором экскаватор безумствовал. Справа от меня вился рой пчел, а слева, с лицом исполненным мудрости и опершись на палочку – точь-в-точь мастер Йода, – стоял оруженосец Кинсли.
Вокруг кружили ветры – теплые, прохладные, один даже колючий какой-то. Я не сразу понял, что это маги, на встречу с которыми доставлен. Так они меня изучали. А показываться не хотели. Оно и понятно: навоюешься с невидимками – за добро почтешь лишний раз не светиться.
– Пару слов о себе, пожалуйста, – обратился ко мне женский голос из пространства. Показалось, что у меня интервью берут.
– А что о себе? – Я оглядывался, пытаясь хоть кого-нибудь разглядеть, кроме пчел, которые в стороне роились, в потоки ветров не попадая. – Жил, работал, учился… Прибыл с Земли. Лет мне…
– Не об этом, – перебил меня рассудительный голос, который мог бы принадлежать, например, школьному учителю истории или педиатру. – Нас интересуют твои ценности. Что главное для тебя? Ради чего ты готов умереть?
– Сложный вопрос, – сознался я. – Иногда мне кажется, что за многое. Иногда – ни за что. Иногда хочется на амбразуру броситься, а иногда в щель забиться и чтобы не трогал никто.
– От страха? – спросил новый голос. Он мог бы принадлежать подростку.
– От чувства собственной никчемности, – ответил я, удивляясь, как быстро нашел ответ. – А ценности мои обычные: добрые сердца, светлые лица, ясное небо и свежая листва – вот то, что меня радует. То, что я хотел бы видеть всегда.
Я хотел говорить еще – Остапа, что называется, понесло, – но Литтия, обернувшись девушкой, остановила меня.
– Они ушли совещаться.
Прождали мы недолго.
– Надень на него венец, – сказал голос, который мог бы принадлежать взрослому и ироничному мужчине.
Позже я узнал, что это со мной говорил сам Верховный маг Хербен.
– Мы одобряем твой выбор, Литтия. Пусть всем нам сопутствует удача.
– Постойте! – вскинул я руку. – Можно и мне спросить?
– Спрашивай, – отозвались сразу несколько ветров.
– Есть ли дверь в мой мир в замке Падших?
– Этого никто не знает точно, – вздохнул ветер с женским голосом.
Я почувствовал себя девочкой Элли, нашедшей наконец великого Гудвина, который на поверку оказался мошенником.
– Но так говорил Артур. Правда, у нас нет сведений о том, знает ли об этом Немо и пользуется ли ею, – продолжила невидимая волшебница.
– А как же финфор? – спросил я. – Ведь глаз этого вашего штукабряка способен заглядывать куда угодно. Почему с помощью него не убедиться, есть ли дверь?
– Куда угодно, кроме замка Падших. Внутрь стен замка чужая магия не проникает, – ответил «подросток». – С тех самых пор, как Рахли туда наведался без спроса, Немо сделал стены непроницаемыми для любого колдовства.
Литтия взяла диадему. Я присел – все-таки повыше ростом, чем анимешная ведьма, – и был коронован.
– Мы не знаем, как ты можешь помочь нашему миру, да и можешь ли, – услышал я голос «учителя истории». – Но мы надеемся на тебя, а ты отныне можешь положиться на нас.
Через мгновение мы втроем – Литтия, Кинсли и я – уже сидели за столом в замке ведьмы.
Подали поесть. Я снял с головы диадему, чтобы рассмотреть, во что она превратилась. Теперь это был узкий серебряный ободок без каких-либо листочков и украшений. Мелкая гравировка изнутри в виде множества непонятных символов. Интересно, почему она не менялась, когда я сам ее надевал? Или менялась, а потом опять такой становилась – так что я и не заметил? Может, она меняется надолго только тогда, когда ею коронуют?
Ведьма и карлик принялись обмениваться свежими сплетнями о делах утронийских, я мотал на ус да на жареную рыбу налегал.
– Ну что, вам пора в путь? – гостеприимно поинтересовалась Литтия, когда обед закончился.
– Да, точно! У меня же сегодня… – спохватился я. – Да, кстати, а что у меня сегодня? С чего начнем победоносную войну?
– Ты хотел обучиться магии. – Ведьма скрестила на груди руки, с иронией наблюдая за моими придуриваниями. – Найти Немо и с нашей помощью одолеть его в войне. Разве нет?
– Ну разумеется! – согласился я. – Но вообще-то усталые путники могли бы еще денек отдохнуть, правда, Кинсли? – обратился я к карлику.
Тот не ответил, деловито пакуя вещи в котомки.
– Не можете, – ответила Литтия. – Через несколько дней ты должен поступить на службу к Рахли. Месяц вольной жизни подходит к концу. А Рахли не любит опозданий.
– Погоди! А разве теперь, с моими новыми связями и знакомствами, я не освобожден от этой постыдной обязанности – Рахли прислуживать?! Я же теперь этот, как его, император всея Утронии. Нет разве?
– И все-таки, – наморщила нос Литтия, – погорячились мы насчет тебя.
– Да и вообще! Какой такой Рахли? – пылил я аргументами. – Мне магии учиться пора, а не Рахли носки стирать!
– Позволь, я скажу, о великая. – Кинсли хмуро посмотрел на меня: – А где, по-твоему, ты будешь магии учиться?
– Ну, не знаю… Есть тут какая-нибудь школа магии? Какой-нить задрипанный филиальчик Хогвартса?
– Рахли тебя и будет учить. Если увидит, что в этом есть хоть какой-то смысл, – насупленно процедил Кинсли.
– Опаньки! – воскликнул я. – Так и это подстроено вами? И завал камнями, и чудесное спасение?
– Нет, – оборвал меня Кинсли. – Камнями завалило случайно.
– Ага, – продолжал я расследование. – Но ты решил это использовать как повод для того, чтобы, так сказать, связать меня узами обязательств.
– Именно так. – Кинсли по-прежнему не сводил с меня хмурого взгляда. Будто собирался запихнуть меня вслед за кружкой в свою походную сумку в том случае, если откажусь идти. А что – с помощью Пчелиной ведьмы ему бы это удалось.
