Я закрыл глаза и вспомнил Литтию. Ее насмешливый взгляд, копну светлых волос, губы… тепло этих губ.
Я не просто возник возле Пчелиной ведьмы со словами «едрить ангидрить», но и сразу прилепился нежным поцелуем к ее устам. А Литтия в этот момент как раз малую нужду справляла. Потому я и оказался перед девушкой на коленях – чтобы до губ дотянуться. Занятная, в общем, экспозиция.
– Ты чего? – отпрянула Литтия и быстро голубые панталончики на попу натянула. – Стучаться надо.
– Извини, – сказал я, – сам в шоке.
– Зачем пришел? – Девушка уже взяла себя в руки, румянец гнева покинул щеки, и стало заметно, что она рада меня видеть. – Надеюсь, не затем, чтобы уговаривать?
– Нет, – перебил я решительно. Но язвочку подпустил. – Боитесь, и бойтесь себе. Думаете, отсидитесь тут за холмами? Я вам этого желаю.
– Тогда зачем?
Я рассказал.
– Так что вы придержите его, – заключил я. – Присмотрите как-то, на вид поставьте, выговор с занесением… Ведь следующий раз для одного из нас будет последним, и, к вашему огорчению, не уверен, что для меня.
– Дурак, – улыбнулась Литтия. Потом посерьезнела. – Как Рахли убили, Кроннель стал сам не свой. Хорошо, мы что-нибудь сделаем. Где он?
– Возле Кинсли сейчас.
Литтия исчезла, а когда я вслед за ней вернулся к Кинсли, ни ее, ни полутрупа Кроннеля уже не было.
– Шип-то успел отдать? – спросил я.
– Два взяла, – ответил оруженосец.
Пока собирали пожитки, чтобы двинуться дальше, объявилась Шайна.
– Охранника подкупила – за пару золотых, – сказала она.
– Держи. – Я протянул деньги. – А что за охранник? Тоже стеклянный?
– Нет. Внутри замка работают живые: дворецкий, слуги, стражников человек пять.
– Как тебе это удалось?
– Они не все время в замке – меняются. И когда сменились, подстерегла одного, – ответила Шайна.
– Зная твой крутой нрав, думаю, взятку ты ему предложила только после того, как на землю свалила и копье к горлу приставила. Так?
– Ну… почти, – поморщилась девушка.
– А не выдаст?
– Я с ним позавчера встречалась. Как видишь, пока тишина. Немо меня знает, давно бы уже нашел.
– Да, – согласился я. – Как-то я не подумал, что тебя найти ему будет несложно. Но в обиду тебя не дадим.
– Да ладно, – хлопнула она меня по плечу и рассмеялась. – Тебя бы кто не обидел.
– Правильно, – кивнул я. – Но для этого у меня есть вы с Кине ли.
Она опять рассмеялась, Кинсли что-то недовольно пробормотал.
– Есть рисунок замка изнутри и снаружи, – продолжала Шайна и протянула кусок тонкой кожи, на которой углем был прорисован грубый план. – Вот здесь, – она ткнула пальцем в несколько крупных квадратов рядом с главным входом, – личный бестиарий Немо. Но кого он там держит, понятия не имею.
– Тогда вот здесь, – я показал на арену рядом с квадратами, – Немо, наверное, устраивает гладиаторские бои бестий. Но бояться нечего. С нами будут монстры.
– Что дальше?
– Дальше, Шайна, Чапай думать будет, – ответил я.
Мы разложили карту на траве и стали продумывать тактику. Занимались этим часа три. Кинсли, разумеется, тоже принял горячее участие. И полученный план мне понравился. Теперь не подвели бы на местах. Но была одна сложность, которую я не представлял, как разрешить.
Как незаметно собрать армию в одном месте, не встретив соглядатаев Немо? Как засекретить перемещения? Всех делать невидимыми – никакого здоровья не хватит. Вот об этом мы как-то забыли подумать. Это не времена Александра Македонского – топай себе, сколько за день пройти можешь. Даже если шпионы врага и узнают, где ты, пока-а-а они войско соберут, пока навстречу двинут, много времени пройдет. А тут раз – и стеклянное войско, волей магии, враз пред противником вырастет. А то и сам Второй Падший сподобится молнии пометать.
Рассказал о своих сомнениях друзьям.
– Ты думаешь, Немо оставил тебя в покое, так как решил, что ты удрал на Землю? – спросила Шайна. – Не уверена. Подозреваю, что он просто забыл о тебе.
– Забыл? – удивился я. – Совсем старый, что ли?
– Время от времени он беспробудно пьянствует, – сказал Кинсли. – И тогда его ничего не волнует.
– Опаньки! – обрадовался я, понимая, что у меня резко возросли шансы. Одолеть алкоголика много проще, чем трезвомыслящего. – А что ж вы молчали-то?
– А что это меняет? – спросил оруженосец. – Ничего. В отличие от нас Немо умеет враз избавляться от хмеля. Это уже много раз замечали. Магия. – Последним словом Кинсли словно выругался.
«Любопытный случай, – подумал я. – То есть Немо уходит в запой не потому, что не может из него выйти. Нет, он может выйти в любой момент. Но не хочет».
– И как долго это обычно длится? – спросил я.
– Когда как, – пожал плечами гортванец. – Но не меньше месяца, как правило.
Я мысленно прикинул, сколько времени прошло с того дня, когда я впервые услышал от Кроннеля, что Немо временно успокоился. Это было на корабле девять или десять дней назад. Допустим, пить Немо начал за пару дней до этого, итого почти две недели. Времени терять нельзя – мерзавец может выйти из запоя в любой день.
– Шайна, а стеклярусы очень деятельны, пока Немо пьет?
– Я-то откуда знаю? У Кинсли спроси – гортванцы и их родственнички повсюду рыскают.
Кинсли смерил девушку недовольным взглядом – точно таким, каким обычно на меня смотрел.
– Нет, – мотнул головой он. – Соглядатаи Немо обычно заполоняют Утронию перед тем, как он соберется в поход за новой девкой.
«О как! Тогда на старт, внимание, марш!» – подумал я.
Сначала я отправился на встречу с безногим атаманом. Найти его было нетрудно, лицо-то я хорошо запомнил. Но как только я появился в лесу возле чернявого разбойника, сразу пришлось стать невидимым – вокруг было много народа. Работники ножа и топора варганили ужин. Кто поварешкой возил в котле, кто саблю чистил, кто спорил о чем-то. Самым «полезным» делом занимался атаман – сидел на бревне и задумчиво прутиком в зубе ковырялся.
– Ой, мать твою! – вскрикнул чернявый, когда я постучал его по плечу. – Кто здесь?
«„Мать твою“ – надо попробовать такое заклинание», – подумалось мельком.
– Да не ори ты! Это колдун, с которым ты днями на полянке пересекся, – сказал я тихо.
– Ты чего, Лус? – спросил атамана полулысый-полурыжий бармалей, оторвавшись от помешивания поварешкой в котле. – На ежа сел, что ли? Или шиврот за задницу цапнул?
– Умный ты больно, Сейм, – проворчал атаман. – А годишься только похлебку варить. Комар в подмышку укусил, туды его в качель, вот я и вздрогнул.
