«Эх и крепок же ты, капитан Немо», – подумал я и вновь почувствовал упадок сил. Все-таки они уже были изрядно подорваны.
– Привал, – сказал я магам. – Утром снова попробуем, может, мерзавец подустанет. А пока опять выпускаем бестий.
– Только их надо покормить, – сказала Литтия и кивнула Жаресу с Риштой.
Те наколдовали отвратительную гору кровоточащего мяса. Которой мы и накормили наших ужасных союзников. Видимо, дар убеждения у фулоппа был хороший, и никто из бестий не покусился на солдат армии или магов.
Всю ночь шивроты и севры с визгами и скрежетом дербанили купол. Но рано утром меня разбудил хмурый Кинсли. Судя по внешнему виду, карлик совсем не спал. Впрочем, у гортванца всегда такой вид.
– Они уходят, – хрипло сказал он.
И действительно, севры уже почти разлетелись, а шивроты, зло поглядывая на нас, разбредались. Видимо, иссякли фулоппские чары.
«Не здорово, – подумал я, – но и не катастрофа. Ночь отработали, и вряд ли Немо смог нормально поспать, в отличие от нас».
Я собрал генералитет.
– Попробуем еще раз камушком? – спросил я.
Шайна пожала плечами, Кинсли замотал головой, маги тоже энтузиазма не проявили.
– Не пробьем. Даже сейчас, – сказала Литтия и взглянула на расколотый валун, скучающий у замковых врат.
– Магию бы снять… Хоть на мгновение. Жалко, ни одной махральны не осталось. Может, попробуем поймать? – Я окинул взглядом сподвижников.
– Думаешь, тогда мы сможем стеклянное войско разбить? – спросил Лайген.
– Вот и проверим, – ответил я. – У меня еще три вида бестий в запасе, – указал я на кулон. Надо же познакомиться с вашим легендарным шрубаглаклом?
– И он там есть? – спросила Литтия и почему-то улыбнулась.
– Ага. Даже пара.
– Двух шрубаглаклов вместе не видела никогда, – сказала она.
– Так что, поймаем махральну за ядовитый хвост? – спросил я.
– Невозможно, – сказал Лайген. – Трудно выследить, еще сложнее захватить. Но даже если и преуспеем, нам же не пленница нужна.
Голос у Ришты был такой же бесцветный, как она сама.
– Ловить не обязательно. Я могу наколдовать пару. Хорошо с ними знакома. Встречалась… несколько раз.
Ришта производила на меня жуткое впечатление. Некрасивая, долговязая, сутулая, с бесцветными ресницами и бледно-русыми волосами, она походила на ведьму из скандинавских лесов. Поэтому даже если бы Ришта сказала, что принимала у махральны роды, я бы мало удивился.
– И они тоже смогут стрелять ядом, разъедающим волшебство? – спросил я.
– Да, – качнула головой Ришта. – Но недолго.
– Что ж, – сказал я, потирая руки, – отлично! Долго и не понадобится.
Валун мы назад не потащили – нашли новый.
Ранним утром, когда севры и шивроты удалились, когда фаншбы и готы, позевывая и почесываясь, готовились к новому дню, тишину порвал грохот.
Махральны, которых наколдовала Ришта, были и меньше размером, и цвета менее яркого, но их желто-зеленая слизь успешно разъедала прозрачные волшебные препоны. И в тот момент, когда защита вокруг ворот стала напоминать «поплывшую» кинопленку старого фильма, каменная глыба врезалась в воротину. И заняла ее место, так как та отлетела далеко к ступеням дворца. Есть!
Маги вернулись, и мы уже приготовились отшкандыбать глыбу в сторонку и открыть войскам доступ к замку, как вернувшаяся тишина вновь была взорвана. На этот раз – оглушительным ревом.
Валун, лежащий в проеме ворот, полетел в сторону леса, снося деревья. На его месте нарисовалась огромная горилла. Кинг-Конг?
О нет, какая пошлость! Немо, что ты, в самом деле, не мог свое чудище создать? Никак без помощи Голливуда?
Кинг-Конг орал и молотил себя в грудь. Потом встал на четыре лапы и понесся в сторону леса, где моя армия стояла лагерем. Расстояние он преодолел за несколько секунд, и пошло «веселье» – деревья, фаншбы, готы разлетались в стороны, как искры из петард. По счастью, больше всего страдали именно деревья, так как солдаты разбегались, а зацепить их лапой среди стволов было гораздо сложнее, чем сосны и ели.
Я попробовал окаменить Кинг-Конга. Безуспешно. Файерболы магов тоже ударялись о шкуру гориллы и разлетались, как снежки, не принося вреда.
«Да, чувак, ты времени не терял. Создал гадину, которой магия нипочем. Вот кто проживает в твоем ангаре, неуважаемый Немо. Они-то и тешат тебя гладиаторскими боями. Вот бы знать, сколько у тебя всего подобных чудищ…» – с тревогой подумал я.
Ришта переместила махральнов, и те начали палить по обезумевшей обезьяне. Они умудрялись прожигать проталины в защите Кинг-Конга, но те моментально зарастали.
«Ваш выход, товарищ шрубаглакл», – решил я. Потер нужную грань, произнес заклинание.
Их было два. Один чуть поменьше другого. Эти твари были воистину устрашающи. Они издавали вулканоподобный рык и озирались по сторонам. Кинг-Конга они увидели сразу, но то ли не считали его серьезной угрозой, то ли сначала хотели изучить обстановку. И только убедившись, что других противников нет, и получив мой разрешающий кивок, отправились решать проблему с обезьяной-переростком. Интересно, что умным зверюгам не понадобилась ни диадема, ни команды на древнем языке. Как они догадались, что армию в бой вел именно я, – не имею понятия. Шрубаглаклы шли к Конгу не спеша, будто нехотя. Тот их увидел, издал знаменитый крик, вновь принялся молотить себя в грудь.
Король обезьян был чуть крупнее моих супервоинов, но не мощнее. Пара ударов Кинг-Конговых лап по голове шрубаглакла вызвали у того только устрашающий рев. Мой монстр легко поймал в пасть плечо гориллы, и пока Кинг-Конг молотил его по спине свободной лапой, тот дубасил в ответ шипастым хвостом. После каждого удара хвост на мгновение застревал в плоти и вырывался из нее с брызгами крови. Второй шрубаглакл заскучал. Собирался было вцепиться в другую лапу Кинг-Конга, но вдруг передумал – видимо, решил, что помощь собрату не нужна.
Издавая низкочастотный визг, в проеме ворот появился циклоп. Красная бугристая шкура, ужасная морда с одним глазом, мощные конечности. Он и второй шрубаглакл недолго искали пару для танца. Циклоп пытался ударить мое чудище кулаком по морде, но оно, уворачиваясь от атак, наносило разящие удары хвостом. Однако шкура сына Посейдона была покрепче, чем у гориллы. Она походила на скальную породу, поэтому хлестки хвостом шрубаглакла успеха не имели. Он норовил поймать руку циклопа, но и это не удавалось. В конце концов, издав свирепый рык, шрубаклакл встал на задние лапы и махнул когтистой лапищей по одноглазой морде. Этот ход был удачнее – циклоп будто бы грогги поймал, слегка закачался, руками за башку схватился. Но следующий удар уже смог отбить и вцепился ручищами в шею шрубаглакла, пытаясь повалить того наземь.
Кинг-Конг истекал кровью, но не сдавался. Лупил с двух лап по шее моего зверюги, но тот хватку не ослаблял, крепко вцепившись в плечо горилле. Наверное, шрубаглакл добил бы короля обезьян или, по меньшей мере, отгрыз ему лапу, если бы на сцене не появился третий персонаж. Из ангара выдворилась исполинская гадина по фамилии Годзилла. Издавая отвратительный визг, она двинулась к дерущимся. Когда Годзилла проходила проемом врат, обрушилась часть стены. Удар мощной корявой лапой – и мой шрубаглакл отлетел от истерзанного Кинг-Конга. Тот снова было бросился в драку, но вдруг передумал. Проковылял в сторону и начал осматривать и обнюхивать поврежденную лапу.
