– Лучше доберемся на моем. Так будет быстрее и надежнее. Не факт, что мы найдем магоцикл в тех местах.
Лана остановилась на месте как пораженная парализующим проклятием, когда увидела, как Братт садится на магоцикл и выкатывает его к ней. И вновь ощущение того, что все это с ней уже происходило, накрыло Лану удушающей волной.
– Так мы едем? – поинтересовался Братт, обернувшись к ней и улыбнувшись.
Все подозрения в Лане моментально ожили. Но отступать было некуда.
* * *
У магоциклов имелись два больших недостатка.
Прежде всего, путешествие на магоцикле исключало возможность использования порталов. Велосипед, как и чемодан, пронести в него еще можно, а вот большой тяжелый магоцикл – нет. Конечно, маги определенного уровня, особенно темные, имели возможность временно уменьшить экзотический транспорт до размеров игрушки, но для среднестатистического мага это было слишком сложной задачей, требующей сильного расхода магического потока. Наверняка со временем, когда потребность станет массовой, артефакторы придумают что-то, и изменение физических размеров станет стандартной функцией магоциклов. По крайней мере, дорогих моделей. Но пока этот славный день не настал.
Поскольку особыми магическими возможностями куратор Братт, по всей видимости, похвастаться не мог, им пришлось обойтись без порталов.
И тут во весь рост вставала проблема номер два. Дороги. В мире, где не принято перемещаться на большие расстояния каким-либо транспортом, дороги имелись далеко не везде, а те, что были, находились в весьма плачевном состоянии. Они остались со времен, когда еще не существовало единой республиканской (а теперь – королевской) сети порталов. Как и единого государства. В те давние времена транспортом пользовались чаще, пусть он и был совсем другим: медленным и неудобным.
Впрочем, Лана считала, что магоциклы столь же неудобны, а потому мода на них скоро пройдет. Даже в теплый летний день ехать на таком дольше часа оказалось весьма сомнительным удовольствием. Поездка по городу была еще терпимой, но стоило покинуть его пределы и выехать сначала на проселочную дорогу, а потом и вовсе в какое-то поле, стало совсем невесело. Ветер трепал и путал волосы, свистел в ушах и кидал в глаза пыль и песок, поднятые с земли. Через несколько минут Братт все же догадался выставить перед ними щит, но тот не спасал от тряски, из-за которой Лана проклинала все на свете, крепче обнимая куратора и сжимая его торс коленями.
Примерно через час она была готова крикнуть ему на ухо: «К демонам этот Эспикур, поехали назад!» Останавливало только то, что до места назначения им теперь оставалось меньше, чем до Аларии.
Когда магоцикл сбросил скорость, а потом и вовсе остановился, Лана облегченно выдохнула. Выставив подножку, Братт обернулся и лаконично велел:
– Приехали, слезай.
Сказать это было проще, чем сделать. У Ланы не получилось выбраться со своего места достаточно грациозно. Все тело ныло после долгого пребывая в одной, не самой удобной позе, а попа помнила буквально каждую кочку и ныла вдвое сильнее, чем все остальное. Пытаясь выпрямиться и размять затекшие конечности, Лана услышала за спиной тихий смешок и недобро зыркнула на куратора.
Тот, к слову, слез с магоцикла куда более достойно. Видимо, сказывалась практика.
Лана обиженно отвернулась, предпочтя уделить все свое внимание Эспикуру. Они остановились у въезда в городок, там, где в высокой стене зияла дыра. Когда-то, вероятно, на ее месте находились ворота. Это само по себе было непривычно для Ланы: она знала, конечно, что раньше любое поселение обносили стеной, но никогда не видела этого воочию.
Она нерешительно замялась на месте, боясь нырнуть в широкий проход. Возможно, если бы Братт легонечко не подтолкнул ее в спину, Лана вовсе развернулась бы и убежала прочь. Память услужливо подсунула ей ночной кошмар, и, несмотря на то, что сейчас все вокруг было залито солнечным светом, место не становилось менее пугающим.
Но куратор легонько коснулся ее лопаток, а потом и сам пошел вперед, и Лане стало неловко топтаться на месте. Ведь это она их сюда привела.
Эспикур оказался довольно маленьким. Едва ли больше трех-четырех десятков домов, в каждом из которых когда-то жила только одна семья. Он был похож на то, что она видела во сне, только двухэтажные дома стояли на большем расстоянии друг от друга. Никаких дополнительных заборов, все пространство было единым. И совсем не походило на лабиринт.
А вот повреждения на домах были точно такими, как во сне: выбитые куски, следы огня, обрушившиеся стены.
– Что здесь произошло? – тихо, словно опасаясь потревожить печальный покой этого места, поинтересовалась Лана.
Ночью она не стала углубляться в газетные заметки, удовлетворилась изображениями, по которым узнала поселение и монумент, да местом их расположения.
– Одна из самых страшных битв за Республику, – печально вздохнул Братт, медленно шагая между мертвыми домами бок о бок с Ланой. – Эспикур всегда был закрытой общиной со своими порядками. Люди жили здесь веками, совместно обрабатывая землю и торгуя с соседями, но не сильно контактируя с внешним миром. Бывало, кто-то уходил из общины, но тогда уже никогда в нее не возвращался. А кто-то приходил, и больше никогда ее не покидал. В итоге вся община стала одной большой семьей, потому что так или иначе все приходились друг другу родственниками.
– И как они решали проблему кровосмешения? – поинтересовалась Лана, повернувшись к куратору.
Тот пожал плечами.
– Как-то решали, наверное. Возможно, плохо, потому что в определенный момент ума не ввязываться в бессмысленную драку им не хватило. Это произошло в первые годы правления последнего канцлера Второй Республики – Дангеста Кролла. Община Эспикура превратилась в одно большое гнездо монархистов, ратовавших за восстановление монархии.
– Это те ребята, что хотели привести к власти потомка Гордона Геллерта? – уточнила Лана.
– Да, они самые. Они терроризировали Республику столько, сколько она существовала. А Легион боролся с ними в меру своих возможностей. Вот в один прекрасный день они вычислили, что большое количество нападений и терактов вызревает здесь, и пришли в общину. Местные оказали сопротивление. Заварушка была та еще.
Он махнул рукой на дом, который они как раз проходили мимо. Тот пострадал достаточно сильно: ни одного целого стекла, сгоревшее крыльцо, выбитые двери, пробитая стена и обрушившаяся крыша.
– Восемьдесят процентов жителей поселения было убито в бою, в живых остались только несколько женщин и совсем маленьких детей. Остальные сопротивлялись до конца, как это часто бывает с фанатиками. Легион, конечно, тоже потерял немало людей. Жить тут стало некому, поэтому место забросили, а постепенно и соседние поселения предпочли убраться подальше. Тут, конечно, не было такого выброса темной энергии, как в Пустоши, но все равно… Рядом с подобными местами у нас жить не принято, сама знаешь.
