Безмятежность слетела с Альмы, едва та взглянула на подругу.
– Что случилось? – в ужасе спросила она, поскольку лицо Ланы было даже не бледным, а почти серым.
Лана проигнорировала вопрос, – на самом деле даже не услышала его, – прошла через общую гостиную и скрылась в своей спальне, где принялась резкими движениями срывать с вешалок одежду и комом бросать в чемодан. Ее трясло, в глазах темнело, голова пульсировала болью, и казалось, что она вот-вот хлопнется в обморок. Или, как вариант, ее стошнит.
– Это Кори? Она нашла тебя в подвале? – снова спросила Альма, последовав за ней. – Но тебе же за это обычно ничего не бывает…
Голос ее звучал виновато, но Лане сейчас не было до этого никакого дела. Тот факт, что друзья бросили ее в подвале сгоревшего дома, теперь уже ничего не значил. Она даже радовалась тому, что ее отчислили. В противном случае она не смогла бы сейчас покинуть Лекс: таковы были древние правила самого старого университета мира за Занавесью.
– Лана, поговори со мной, – взмолилась Альма тонким, почти детским, хныкающим голосом.
Захотелось дать ей подзатыльник, но Лана только швырнула подруге смятую газету, которую бессознательно утащила из кабинета ректора.
– Меня отчислили, – рыкнула она хрипло. Странно, что получилось хотя бы так: она боялась, что голос совсем откажет.
Альма что-то запричитала в ответ, отчего еще сильнее разболелась голова. Пришлось вытолкать ее обратно в общую гостиную и захлопнуть дверь. К счастью, подруга не стала рваться обратно.
Еще какое-то время Лана бессмысленно металась по комнате, собирая вещи, зло пиная кровать и стараясь не расплакаться. Противопохмельное снадобье она выпила слишком поздно, теперь его эффекта не стоило ждать немедленно, но хотя бы перестало мутить.
Когда вещи были собраны, Лана замерла в нерешительности. Порталы в Лексе почти всегда заблокированы ректором, войти и выйти можно только с его личного разрешения. И что-то подсказывало: он будет ждать, когда она придет просить выпустить ее. Просить не хотелось. Лана Лерой вообще не привыкла что-то просить.
На ее счастье к тому времени, когда она все-таки заставила себя покинуть апартаменты, ректору уже пришлось впустить в университет господина Обермана, поверенного семьи Лерой. Он и забрал Лану с собой, избавив от необходимости общаться с ректором.
Она шагнула в портал так торопливо, что едва не забыла утянуть за собой болтающийся в воздухе чемодан. Ей хотелось как можно скорее оказаться в стенах родного столичного дома, где она сможет успокоиться и выяснить у Обермана, что делать дальше. Должен быть способ помочь отцу!
Однако вместо привычного портала, открывающегося в холле дома, она вышла из портала общественного, городского, находящегося на площади Перемещения. Вообще-то ее так назвали в честь Великого Перемещения, произошедшего много веков назад, когда маги покинули мир людей и ушли за Занавесь, в свой новый мир. Но теперь это была одна из наиболее оживленных площадей города с наибольшим количеством общественных порталов.
Лана от удивления замерла на месте, у выхода, поэтому сначала об нее стукнулся последовавший за ней чемодан, а потом едва не снес поверенный. Лишь чудом ей удалось вовремя почувствовать его приближение и отскочить в сторону. Где ее задел мощным плечом незнакомый парень.
– Смотри, куда прешь, – огрызнулся тот вместо извинений.
В обычной ситуации он услышал бы о себе много интересного, но сейчас Лана была в плохой форме: все слова вылетели из головы. Она лишь повернулась к Оберману и вопросительно уставилась на него.
– Идемте, госпожа Лерой, – мягко велел тот, деликатно подталкивая ее вперед. – Мой дом недалеко отсюда, там я вам все объясню.
Лана послушно поплелась в указанном направлении. Боль частично улеглась, но голова все еще ощущалась так, словно в нее набили ваты.
Прогулка по свежему воздуху и узким аккуратным улочкам Аларии, умытым ночным дождем, немного привели ее в чувство, поэтому, когда Оберман открыл перед ней дверь небольшого, но красивого дома, к Лане уже вернулось ее обычное боевое настроение.
– Так что произошло? И почему это произошло? Отца кто-то подставил? Или это сам король на него за что-то ополчился?
Вопросы вылетели из нее один за другим вместо ответа на предложение чая и завтрака. К чести Обермана, он не стал повторять свой вопрос, разыгрывая учтивость.
– Едва ли причина в отношении Его Величества, – осторожно ответил он, внимательно следя за реакцией насупившейся и гневно скрестившей на груди руки Ланы. – Если бы он просто хотел избавиться от вашего отца, он бы его снял с должности. Очевидно, ему были предоставлены достаточные на его взгляд аргументы и свидетельства. Сорроу редко берет на себя судебные функции, а в случае вашего отца все произошло очень быстро. Его арестовали после очередного заседания Правительства, в тот же день доставили к королю и через два часа все было кончено. Господин Лерой отправился в тюрьму, а Легион начал арестовывать счета и имущество вашей семьи. Каким-то образом два дня все удавалось скрывать от прессы и общественности, но ночью вышел выпуск оппозиционного «Ястреба», в котором Ралм Ле Крок обо всем рассказал. Так что властям пришлось срочно давать официальный пресс-релиз, который и появился во всех утренних газетах.
Лана покачала головой, прикрывая глаза. Значит, уже все знают, без последствий дело не замять. Если вообще можно замять…
– Что-то можно сделать? Как-то изменить мнение Сорроу или добиться освобождения отца? Он ведь невиновен!
Лицо поверенного странно дернулось. Он был уже не очень молодым, но все еще довольно привлекательным мужчиной. Высокий рост, респектабельный вид, благородная седина, лишь тронувшая черные волосы. Его лицо всегда оставалось спокойным, уверенным и доброжелательным. По крайней мере, именно таким обычно видела его Лана. Поэтому сейчас она поняла: Оберман не верит в невиновность ее отца.
– Королевский Суд необратим, апелляций тут не предполагается, – неожиданно холодно напомнил он. – Норд Сорроу не меняет своих решений. Король не может ошибаться.
Лана как стояла, так и села, внезапно почувствовав слабость в коленях. Благо за спиной оказался диван.
Оберман был поверенным их семьи столько, сколько она себя помнила. Он всегда был на их стороне. Помогал решать любые проблемы с законом, мог замять любой скандал. Делая политическую карьеру, отец опирался на него во многих вопросах, тащил за собой, строя карьеру и ему тоже.
И вот теперь Оберман от него отвернулся. Испугался? Или правда верит в его виновность? Или знает?..
– Где мама? – глухо спросила она, отводя взгляд от поверенного.
И потому что больше не хотела видеть изменившееся выражение лица, и чтобы спрятать выступившие на глазах злые слезы.
– Хороший вопрос. Никто не знает на него ответ. Она исчезла сразу после ареста вашего отца. Суд еще не закончился, когда несколько счетов вашей семьи в одном из банков были опустошены, а госпожа Лерой исчезла в неизвестном направлении. Вместе с фамильными драгоценностями. Предполагают, что она сбежала за Занавесь, в мир людей, через нелегальный портал, чтобы спрятаться от юрисдикции Легиона.
