– Значит, ее уволили, – проговорил он, – дочь священника.
– Да, это было ужасно. Я не могу понять, что это было. Но уверена в одном – Лилиас не могла украсть.
– Верно, это кажется маловероятным. А не мог кто-нибудь посторонний проникнуть в дом?
– Нет, в доме находились только слуги. Но зачем кому-то из них могло понадобиться взять ожерелье и подбросить в комнату Лилиас? Оно ведь стоит больших денег.
– Все выглядит так, словно кто-то имел к ней недоброе чувство.
– Не могу представить – кто. Лилиас мало общалась со слугами, но никто не выказывал к ней неприязни.
– Кто-то хотел, чтобы ее уволили.
– Зачем?
– В этом загвоздка.
– Впрочем, это случилось давно, и мне думается, мы уже никогда ничего не узнаем.
– И бедная Лилиас не смогла доказать свою невиновность.
– Подобно…
Он мягко коснулся моей руки.
– Представляется очевидным, что ваш отец по собственной воле принимал мышьяк. Так решило жюри присяжных.
– Тогда почему был таким вердикт?
– Потому что оставалась тень сомнения.
– И всю оставшуюся жизнь мне…
– Вам не следует позволять прошлому терзать вас. Вы должны уйти от него. Поезжайте к священнику. Побудьте какое-то время там. Новое имя поможет вам многое забыть. Оставьте мне адрес. Возможно, нам понадобится написать друг другу.
– Но ведь дело для вас закончено.
– Дело, подобное этому, не может для меня закончиться. Мне не по нраву вердикт. Сердцем я знаю, что звучать он должен так: невиновна. Я не оставляю надежды, что однажды правда выйдет на поверхность.
– Вы не думаете, что мой отец в самом деле убил себя?
– Вероятность этого очень высока, однако, у меня есть сомнения. – Он пожал плечами. – Однако не забудьте про адрес.
Я протянула ему листок бумаги с адресом Лилиас, и он убрал его в бумажник.
– Итак, прежнюю гувернантку уволили, – продолжал он, – и в доме появилась новая, красавица мисс Зилла Грей, чью фамилию вы намерены взять себе.
– Да.
– И очень скоро она стала супругой вашего отца. Очень любопытно.
– Мне тоже так кажется. Хотя, полагаю, гувернантки время от времени выходят за овдовевших отцов их подопечных.
– Да, конечно… такое случается, – медленно проговорил он.
И тут в комнату вошла Зилла. Он встал, а я сказала:
– Вы, конечно, помните мою мачеху.
– Естественно. – Он взял руку Зиллы и тепло улыбнулся. – Мы встречались в суде.
Зилла ответила ослепительной улыбкой, и, хотя я привыкла к ее красоте, мачеха меня поразила. Казалось, в мужском обществе она расцветала, как тюльпан под дождем.
– Вы были великолепны, – сказала Зилла. – Я не в силах отблагодарить вас так, как вы того заслуживаете за все сделанное для…
– Я и без того признателен вам. Ваше свидетельство сыграло решающую роль.
Зилла села напротив него с тонким, как мне подумалось, расчетом, так чтобы свет был позади нее, словно она хотела обезопасить себя от проницательных глаз Ниниана. Она держалась уважительно, подчеркнуто выражая свое восхищение Нинианом. Ему это, видимо, нравилось, несмотря на то, что выглядело немного фальшиво.
Зилла сразу же вовлекла гостя в разговор.
– Рассказала ли вам моя приемная дочь о своем желании на время уехать? Скажите мне, вы сами считаете это хорошей мыслью?
– Просто превосходной. Я только что так и сказал мисс Глентайр.
– А она поведала вам…? – с тревогой в голосе начала она.
– Об изменении имени? Да, я одобряю ее намерение.
– Я очень рада. Тем более что сама предложила это. У меня, правда, появились небольшие сомнения. Я так желаю…
– Всего самого лучшего, конечно, для мисс Глентайр. Я уверен, что на пользу и отъезд, и известная анонимность.
– Теперь я просто счастлива. Девина, моя дорогая, ты предложила нашему гостью чего-нибудь выпить?
– Нет, мы разговаривали и…
Она взглянула на меня с немой укоризной.
– Премного вам благодарен, – поспешно сказал Ниниан. – Но мне пора. Я зашел только затем, чтобы узнать, как чувствует себя мисс Глентайр.
– Как это мило с вашей стороны! Такое внимание, такая забота. Я часто думаю, как повезло Девине, что ее защитником оказались вы.
– Я не заслуживаю таких похвал.
– Ну что вы! – воскликнула она и чуть ли не игриво добавила: – Я настаиваю на своем праве расточать их вам.
Я улыбнулась. Мне казалось, он очень доволен, что Зилла присоединилась к нам. Мы – в основном он и Зилла – поболтали еще немного, после чего он поднялся и откланялся.
Я почувствовала некоторое разочарование в нем. На него явно действовали чары Зиллы. Конечно, я всегда догадывалась об их силе, но не предполагала, что Ниниан так легко подпадет под их воздействие.
Едва он вышел, настроение Зиллы резко изменилось.
– Бога ради, с какой целью он заявился сюда? – спросила она.
– Он сказал, что хотел узнать, как мои дела.
– Он что, навещает всех своих бывших клиентов?
– Я думаю, он считает мой случай особым.
– А я думаю, он чересчур любопытен. Он выручил тебя из беды… и на этом точка.
– Он очень хотел, чтобы жюри вынесло вердикт – невиновна.
– А мы все разве не хотели?
– Мне показалось, что у вас с ним получилась замечательная беседа.
Она не дала себе труда сдержать самодовольную улыбку.
– Итак, все теперь позади, и единственное, что нам отныне предстоит, дорогая, – забыть о происшедшем.
Если бы я могла!
От Лилиас пришло письмо:
«Я ожидаю тебя. Мы понимаем твое желание изменить имя. Поэтому со дня приезда ты будешь Дианой Грей. Не тревожься. Никто ничего не знает, кроме отца, моей сестры Джейн и меня. Все мы очень хотим тебе помочь. Дорогая Девина – ловлю себя на мысли, что должна уже начинать привыкать к имени Диана – помни о том, что я убедила всех в доме: ты так же невинна, как я. Наша семья очень дружна, и мы полностью доверяем друг другу.
Мне кажется довольно странным совпадение наших судеб – мы обе несправедливо обвинены. Выглядит так, будто в доме завелся злой дух. Конечно, это чепуха, но очень похоже. О, наконец-то мы с тобою наговоримся! Я с такой надеждой жду тебя.
Путешествие будет долгим. Сначала тебе нужно попасть в Лондон, а там сесть на поезд, идущий в направлении Уэста
[1]
. Мы живем в трех милях от Тинтон-Кроули, но я встречу тебя на станции с догкартом.
[2]
