– Кто-нибудь, вероятно, напишет вам. Я дал ваш адрес.
– Не знаем, как и благодарить вас, – выпалили мы с Лилиас в унисон.
Его глаза на мгновение встретились с моими, и он улыбнулся.
– Буду надеяться, что все получится и я заслужу вашу благодарность.
Настроение Лилиас заметно улучшилось. Ее, конечно, страшило, что мы можем оказаться без работы на новом месте, а теперь основания для страха исчезли. И замечательной была перспектива получить в свое распоряжение целую школу.
– Лучше придумать нельзя! – сказала Лилиас, и я согласилась с нею.
Но, как бы там ни было, разлука с родиной означала новый поворот в жизни, и поскольку время отъезда приближалось, я не могла не испытывать некоторого сожаления. Я поняла, что время от времени стремлюсь к одиночеству; что должна научиться не думать о своем ужасном деле; я пыталась навести порядок в своих мыслях, пыталась смотреть вперед, а не назад.
Я обнаружила, что душа моя успокаивается, когда я сижу на кладбище под окном своей комнаты. Здесь в самом деле веяло миром.
Как-то я сидела, там, и вдруг появился Роже Лестранж.
– Здравствуйте, мисс Грей, – сказал он. – Я пришел повидать вас и мисс Милн, захожу в дом, а вы, оказывается, здесь и созерцаете последний приют смертных. Думаю, вам может пригодиться адрес школы. Надеюсь в самом скором времени узнать, что в Кимберли будут рады вашему приезду.
– Ваша доброта не знает границ.
Я взяла листок с адресом, взглянула на него и положила в карман.
– Здесь все дышит миром, – сказал он. – Среди мертвых. Вы часто приходите сюда посидеть?
– Очень часто. Я вижу кладбище из окна своей комнаты в доме викария. Сначала я думала, что подобное соседство ужасно, но оказалось, что это не так. Покой и мир… влекут меня.
– Я надеюсь, вам понравится Южная Африка.
– Нам нужно свыкнуться с новым предложением. Мы ведь почти уже выбрали Австралию и немного почитали о тамошних условиях.
– А теперь переключитесь на Южную Африку. Не думаю, чтобы вас постигло разочарование. Как скоро вы предполагаете выехать туда… я хочу сказать – после получения письма из Кимберли?
– По возможности без задержки.
– Мы с Майрой отплываем в недалеком будущем. После свадьбы и медового месяца и завершения моих дел. Может статься, мы окажемся на одном корабле.
– Не исключаю такой возможности.
– Тогда я смогу позаботиться о вас в пути.
– Это было бы замечательно.
– Сидя здесь, вы думаете о мертвых?
– Да, мне представляется это неизбежным.
– Вы читаете имена на могильных камнях… когда они различимы. Многие наполовину стерлись. Только представить себе – многие лежат здесь уже сто лет!
– Некоторые даже больше.
– Вы думаете, какой была жизнь этих людей… какими были их заботы и радости… как подошел их жизненный путь к часу смерти?
– Да.
– Думаете о людях, которых знали и которых больше нет?..
Я молчала. Несмотря на то что он принял такое участие в нас, я остерегалась его. Меня не покидало чувство, что во всем, что он говорил и делал, был некий скрытый умысел. Он знал, что я приехала из Эдинбурга; он был рядом, когда Китти выкрикнула мое настоящее имя.
– Каждый из нас знает людей, которые уже умерли, продолжал он. – Умерли… прежде срока.
Сердце мое стучало как бешеное, я отодвинулась от Роже, ибо вдруг поняла, что он сидит слишком близко ко мне.
– Мне кажется естественными подобные мысли в таком месте, как это, – торопливо сказала я.
– Я пережил потерю. Умерла моя жена. Чересчур молодая, чтобы умереть.
– Мне очень жаль.
– Это была трагедия, неожиданная. Тем труднее было ее перенести.
– Я понимаю. Давно это случилось?
– Два года назад.
Я скрыла удивление – значит, он овдовел совсем недавно.
– Вам, вероятно, было неимоверно тяжело?
Он кивнул.
– Я думал, что никогда не женюсь снова.
– Я надеюсь, вы будете счастливы. Мисс Эллингтон сделает вас счастливым.
– Благодарю. Видите ли, у меня есть ребенок…
– Я слышала об этом.
– Пауль. Его назвали так в честь очень достойного человека, которым восхищалась мать моего сына. Она, конечно, не могла дать ему полное имя этого человека. Оно звучит чересчур тяжеловесно: Стефанус Йоханнес Паулус. Поэтому остановилась просто на Пауле. Вы понимаете, что этот человек – Крюгер, его все в Южной Африке почитают. Если бы у нас родилась девочка, мать наверняка назвала бы ее Паулой. Люди иногда делают такое… превращают мужские имена в женские и наоборот.
Зачем он все это говорил? Меня назвали Девиной в честь отца – Дэвида. Слова Роже очень походили на некий намек.
Он меня беспокоил; я уже жалела, что именно от него мы с Лилиас получили помощь.
– А сколько лет мальчику? – поспешно спросила я.
– Совсем скоро будет десять.
– Вас ожидает дома радостная встреча с ним.
– Да, я буду рад вернуться. Начать новую жизнь. Много ли проку в том, чтобы жить в прошлом, ведь так? Мы должны понимать это.
Он внимательно посмотрел на меня, и я поднялась.
– Мне пора, – сказала я. – Лилиас – мисс Милн – будет рада получить адрес. Не могу передать, как мы благодарны вам. У нас теперь совсем другое настроение.
– Я делаю это с огромным удовольствием, – сказал он. – Не забудьте, ни вы, ни мисс Милн, что я скоро буду в Кимберли… и, может быть, вам понадоблюсь.
Он взял мою руку и пожал.
– Вы избавили меня от необходимости заходить в дом викария, – сказал он. – Так приятно было поговорить с вами на кладбище, мисс Грей.
Я вернулась в дом и постаралась избавиться от чувства беспокойства, которое породил во мне гость.
Я решила, что должна поблагодарить. Ниниана Грейнджера за все его хлопоты и заботы и рассказать о том, что произошло в последнее время.
«Уважаемый мистер Грейнджер!
Мисс Милн и я чрезвычайно благодарны вам за помощь. Я уже писала вам, что мы побывали у миссис Краун и вскоре надеемся посетить ее вновь.
Нам очень повезло, что приехавший из Южной Африки по делам и остановившийся в господском доме по соседству мистер Роже Лестранж содействует нам. Он знает о школе, которой требуются учителя, и, возможно, мисс Милн и мне удастся в будущем там работать. Иначе, как удачей, назвать его внимание к нам нельзя, поскольку, как вы понимаете, нас весьма беспокоила неопределенность перспектив поиска подходящего места в чужой стране. Сейчас мы чувствуем себя гораздо увереннее и ожидаем подтверждения из Южной Африки. Как только мы его получим, препятствий для нашего отъезда не останется.
