Анабиоз человека: реально ли это с медицинской точки зрения?
В реальной жизни анабиоз человека – всё ещё из области научной фантастики. Астронавты во время длительных космических полётов не могут впасть в спячку, как сурки. Человек не может проспать сто лет и проснуться молодым, как принцесса Аврора из «Спящей красавицы». Однако в будущем такое станет возможным. Сегодня учёные работают над анабиозом, и врачи используют нечто подобное для помощи больным.
В научной фантастике смысл анабиоза обычно в том, чтобы люди в «космических спальнях» оставались молодыми и здоровыми. Во время долгих полётов они спят с охлаждёнными телами. Они не едят, почти не дышат, их сердца бьются медленно, потому что организм потребляет меньше энергии и кислорода.
В реальной жизни это происходит с животными в период спячки. Они на много недель погружаются в глубокий сон в холодных убежищах. Учёные считают также, что в период спячки у животных замедляется процесс старения. Так что, когда вы читаете фантастический рассказ про астронавтов, которые проснулись молодыми после десятилетий сна, это представление о будущем, которое вполне может стать реальностью.
С помощью газа, который называется сероводород, учёные могут создать состояние, близкое к анабиозу (которое также называется «спячкоподобное состояние») у мышей, которые сами по себе в природе в спячку не впадают. Этот газ усыпляет мышей, температура тела у них снижается на 11 градусов, и они потребляют в десять раз меньше кислорода, чем обычно. В этом состоянии они могут находиться больше шести часов – и просыпаются здоровыми!
Люди могут впадать в низкоэнергетическое состояние, когда внезапно оказываются в безвыходном положении в очень холодном месте. Бывает, что люди прячутся в отсеках шасси самолётов, пытаясь вырваться из опасных мест или стремясь попасть в новые места. Чаще всего они выпадают оттуда и разбиваются или же погибают от сильнейшего холода и недостатка кислорода, когда самолёт поднимается на большую высоту. Но иногда, изредка, человек не замерзает насмерть, а впадает в состояние, подобное спячке. То же может произойти с пловцом, который тонет в очень холодной воде, или с лыжником, заваленным снежной лавиной.
Поскольку врачи знают, что холод защищает мозг, в некоторых случаях они намеренно охлаждают пациентов. Когда у человека перестаёт биться сердце, зачастую его можно «запустить» заново посредством особых медикаментов или при помощи электрического разряда. Но затем человека следует ввести в состояние гипотермии, то есть понизить температуру тела. Человека погружают в сон и слегка охлаждают весь организм – всего на несколько градусов ниже нормальной температуры тела. Кроме того, врачи используют гипотермию, или специальные препараты, или то и другое, чтобы ввести человека в кому – состояние пониженной активности мозга, – чтобы защитить мозг после опасных травм головы.
Хирурги также применяют крайние формы гипотермии – охлаждая организм пациента до температуры всего лишь на несколько градусов выше нуля. Это своего рода анабиоз, который носит более наукообразное название: экстренная консервация и реанимация при остановке сердца при травме (EPR-CAT). Этот метод создан для спасения людей, потерявших много крови после сильнейших травм: жизнь будет сохраняться на протяжении двух-трёх часов, даже когда в мозг вообще не поступает кровь! Это даст хирургам время на операцию.
От EPR-CAT ещё далеко до того вида анабиоза, который доставит тебя живым и невредимым в другую звёздную систему, однако это, возможно, первый шаг на этом пути. Учёные полагают, что метод будет работать на людях, потому что он уже был успешно опробован на собаках и свиньях. И если он действительно окажется действенным для людей, то будут серьёзные основания для того, чтобы работать над его улучшением, совершенствовать методики, чтобы люди могли впадать в гибернацию не на три часа, а дольше. Возможно, с развитием наших знаний можно будет погружать людей в спячкоподобное состояние на дни, недели, месяцы и даже на многие годы.
Исследования такого рода – из тех, которые наверняка будут продолжены врачами и учёными будущего. Может быть, ты станешь одним из этих исследователей?
И не исключено, что в ближайшие десятилетия мы увидим, как астронавты пользуются этими изобретениями, чтобы отправиться в долгий полёт…
Дэвид
Все разговоры о грандиозной космической программе 2025 года – просто приманка, отвлекающий манёвр, догадалась Анни. Ближайшая важная космическая программа, в ярости подумала она, состоится не в 2025-м, а гораздо раньше, только вот об этом мало кто знает! Она ведь видела тот космический корабль на стартовой площадке, тот самый, который работник Космодрома в её присутствии неосторожно назвал «Артемидой». А теперь она наткнулась на этих безмолвных, безвольных людей, которым уготована участь космического груза – наверняка без их согласия. Нельзя терять ни секунды, поняла Анни.
Ей нужно в ЦУП. Сейчас же.
В это же самое время к ЦУПу двигался и Джордж в сопровождении угрожающе любезного робота.
– Мой хозяин будет так рад тебя видеть! – с энтузиазмом воскликнул Мозес.
– Сомневаюсь, – не удержавшись, буркнул Джордж. – В прошлую нашу встречу он не больно-то радовался.
– Ну бывает, бывает, – сказал Мозес. – Но он такой добрый и великодушный, он наверняка тебя простил за тогдашнее. Я уверен, ты объяснишь ему, что произошло недоразумение, скажешь, что тебе стыдно, и попросишь прощения, и тогда он с удовольствием с тобой подружится.
– Гм, – промычал Джордж, которому совсем не верилось, что Алиот Мерак будет рад его видеть и уж тем более с ним дружить.
К тому же Джорджу абсолютно не было стыдно за то, что он бросил вызов Алиоту Мераку, и он не собирался просить прощения ни при какой погоде. Но когда он думал, что ему придётся снова увидеть Мерака, Джорджу делалось худо. Нетрудно было догадаться, что Алиот всё ещё в ярости: от того, что его планы по захвату мира были в буквальном смысле взорваны двумя школьниками и каким-то допотопным компьютером; от того, что эта троица, объединившись, сумела разрушить его сложнейшие злые умыслы.
В том же направлении, куда шагали Джордж и Больцмановский Мозес, топала целая толпа роботов. Они совершенно не интересовались ни Джорджем, ни Мозесом, и Джорджа это не удивляло. Он знал: их запрограммировали так, чтобы они не обращали внимания на нестандартные события в своём окружении. Но Джордж видел также, что в толпе абсолютно одинаковых роботов, серебристых и сверкающих, в отличие от несчастного почерневшего и обгоревшего Больцмановского Мозеса, не было ни одного человека.
Только роботы, одни роботы.
Холод пробежал у него по спине. Остались ли вообще здесь, на этом Космодроме, люди – не считая его самого и остальных юных «кандидатов» на участие в марсианской программе? Что, если тут по одну сторону только горстка детей, а по другую – Алиот Мерак, где бы он сейчас ни находился, и целая армия злобных роботов?
