Ветра не было – ну, не считать же за него осторожный и почти невесомый бриз, стелившийся у земли и ворошивший пыль? Запахи, жара, а кроме того, небо, яркое, синее – все это говорило только о том, что этот бесконечный переход только затягивается. Колеса телег жалостливо поскрипывали под тяжестью, которой их нагрузили; ворлы, позевывая и потея, лениво волочили груз за собой.
И все же что-то в атмосфере происходящего вокруг Калину не нравилось: какой-то внутренний нерв, интуиция, говорили ему о необходимости оставаться наготове, словно бы этот безветренный, жаркий день, продолжавший его страдания, был только началом чего-то еще большего.
Несмотря на мрачное предзнаменование, дальнейший путь оставался спокойным: жаркий, долгий, но донельзя ленивый. Даже уроки северного наречия были не в радость, а скорее даже в тягость, и постоянно хотелось пить.
Когда солнце окрасило небо в закатную радугу, Калин и его новые знакомые прибыли к месту проведения боев: к небольшой палаточной ярмарке с ристалищем по центру, расположенным вблизи от высоких стен города.
Общая атмосфера праздника, витающая над ярмаркой, согнала хмурость с лиц караванщиков, и впервые за долгую дорогу они заулыбались.
Разноцветные ряды тянулись в разные стороны, а возле них хлопотали торговцы всех сортов и видов, гадатели, фокусники и даже «циркачи», как бы их охарактеризовал сам Калин. Наперсточники, предлагавшие сразиться в «самой честной игре на свете», различные увеселительные палатки, предлагавшие игры и небольшие призы… Для особенно смелых, одаренных и умелых предлагались более серьезные развлечения, вроде того, чтобы забраться на деревянный кол без помощи рук или же удержать на вытянутой руке пивной бочонок.
Калину правда было не совсем до того; конечно, как и всякий мальчишка, он вертел головой, с интересом разглядывая незнакомое ему место. В одной из палаток он заметил юную девушку со смуглой кожей, разодетую в восточные одеяния и с укрытым паранджой лицом. Загадочная девушка сидела на небольшой табуретке перед низким столиком, ее синеватые глаза внимательно вглядывались в лица проезжающих. Перед ней лежал набор гадальных карт с дорогими картинками; справа от нее стоял пузатый и дурно пахнущий мужчина, который во все свое хриплое горло голосил с упоением:
– Гадалка прямиком из Зуравии! Всего за пять монет вы сможете узнать будущее, прошлое и вообще все, что захотите!
Норг, сально улыбнувшись, изучающе пробежался по ней взглядом. Мальчишка не отставал от него, но в отличие от плотского интереса товарища, он сразу обратил внимание на несчастный вид девушки, который подкреплялся цепью, тянувшейся от ее ног куда-то вглубь палатки.
Между тем их путь продолжился в сторону ристалища, где ближе к полуночи разгорится основное действие.
Гадалка, провожая парня взглядом, внезапно дернулась, после чего отделила от колоды одну из карт. Калин, мимолетно бросив взгляд, увидел на ней изображение двери, окруженной черепами… впрочем, большего увидеть он не успел.
* * *
Языки ночных костров лениво колыхались на ветру, поднимая в воздух смесь жара, дыма и пепла, которая веером расходилась во все стороны. Факелы, кострища, фонари на масле, установленные и тут, и там – все это давало невероятную игру пятен света и теней, представляя в образе многоголовой гидры беспокойную толпу, которая мельтешением своим перекрывала источники света. Блики на стенках цветных шатров отражали страшные изогнутые фигуры, таким зловещим казалось их колыхание в зареве ночных вспышек… А в небе над головами – бездонная мгла, усыпанная колючими иглами звезд…
– А сейчас талантом двуручного боя на палках нас порадует в своем выступлении молодой боец по прозвищу Куница! Ему всего двенадцать лет…
Толпа зароптала с негодованием.
– Но! – с нажимом продолжил Нушик, перекрикивая многоголосый гомон возмущенного народа. – Парень полон сюрпризов! Соперником ему будет местный боец, назвавший себя Ветром! Итак, Ветер против Куницы! Спешите!!
Заслышав знакомое имя, люди радостно закричали, приветствуя своего бойца, послышались редкие аплодисменты и свист.
Кто-то крикнул:
– Не зашиби малого!
– Бейся одной рукой, чтобы по-честному!
Люди смеялись, выкрикивая советы бойцу, улюлюкали и свистели.
На арену вышли двое: худощавый, высокий парень, возрастом не более двадцати лет, и Калин, босой в ярко-синих шароварах с широким «золотым» поясом, прикрывающим два нижних ребра. Завидев щуплого вида мальчишку, народ разорался и заволновался еще больше.
Слишком упитанный, лощеный господин из высшего сословия, восседавший на выделенном специально для таких, как он, высоком месте, зло фыркнул:
– Да вы бы еще младенца выставили! Я сюда пришел на бой посмотреть, а не на детскую забаву! Давай нормального бойца выставляй!
– Делаем ставки, господа! Делаем ставки! – вновь послышался голос ринг-анонсера, который громко призывал, не обращая внимания на недовольные вопли самых разных любителей острых ощущений.
Одни возмущались, другие откровенно ржали, но ставки делали.
– Эй, Ветер, я на тебя семь монет поставил! Смотри, не проиграй!
Толпа взорвалась хохотом, а парень слегка покраснел и, сжав от досады и злости челюсти, заскрипел зубами. Такого позора по отношению к себе он не ожидал, когда подавал заявку на участие в серьезных играх. Он-то думал, что его поставят с нормальным бойцом, и победа будет честной, а увидел перед собой мелкого сопляка с нахальным взглядом, который, посмеиваясь, начал крутить своими короткими палками.
«Вот сейчас как тресну, чтобы неповадно было, и сразу сотрется с рожи эта его улыбочка», – думал Ветер, с ненавистью глядя на мальчишку.
– Ставки приняты, господа! Ставки окончены! Да будет победа за сильнейшим! – продолжил орать Нюша. – Бой!
Калин шустро закрутил двумя палками, как тому обучал его Борг и, перетекая, словно ртуть, из позиции в позицию, как научил Нушик, двинулся по кругу, дразня и разжигая нешуточную злобу в сопернике. Ветер в руках зажимал двухметровый шест и, играя желваками, примеривался, как бы треснуть наглеца так, чтобы и больно, и не зашибить нечаянно эту мелочь насмерть.
«Идиоты – эти устроители боя, – размышлял молодой боец, – мало того, что такое неравенство в противниках, так еще и палки эти коротенькие ему дали. Что они против моего шеста? Он ведь даже подойти не сумеет. Кранты малому. Сейчас я ему задам», – и, шагнув вперед, нанес первый удар с целью «отсушить» руку.
Неведомо как, но шест отшвырнуло в сторону, а наглец, перестав крутить свою мельницу, расставил руки в стороны и все с той же улыбочкой приглашающе поманил противника пальцами. Ветер, недолго думая, тычком нанес удар, целя шестом прямо в живот, и снова промах. Пацан не сходил с места и не опускал рук, а просто хитро изогнулся, и конец шеста ушел в никуда.
– Ну, что ты, биться сюда пришел или баловаться? – прорычал Ветер. – Бейся, трус!
