Пробираясь вдоль городской стены, Калин и Норг ежеминутно натыкались на группы таких же беглецов, но в отличие от них сохраняли спокойствие и точно знали, куда двигаться. И все бы хорошо, если бы не одно «но». Совсем уж незаметными им быть не получалось, и виной тому оказался мар поверженного Норгом всадника. Вот привязался за ними, и все тут. На все попытки прогнать его мар отвечал оскаленными зубами и нервным постукиванием копыт.
– Оставь ты его, черт с ним, – прошипел Норг после очередной попытки Калина отогнать «лошадку».
– Спалит нас, зверюга, как пить дать, – возразил тот.
– Ты ему еще войну объяви, может, это подействует? – хмыкнул Норг. – Пусть его, идет и идет. Забудь. В городе отстанет.
Так втроем и шли: Калин, Норг и мар. Когда до ворот города оставалось шагов двадцать, Норг, чертыхнувшись, остановился.
– Что?
– Да наступил на кого-то. Вот, дьявол задери, девчонка какая-то, – изумленно сказал северянин и отступил в сторону, давая возможность юному товарищу убедиться в том, что он не шутил и не сошел с ума. – Сам глянь…
Нагнувшись к лежащей у самой стенки шатра девочке, Калин с изумлением обнаружил, что это – загадочная гадалка, встреченная им накануне. Выглядела она очень скверно, разорванная одежда, пропитанная кровью, кое-как скрывала ее хрупкое тело. Множественные ссадины и порезы кровоточили, и, как понимал Калин, здоровья ей это не прибавляло.
– Эй, – позвал он, осторожно касаясь израненной. – Очнись. Мы поможем тебе.
Девочка, застонав, открыла мутные глаза. Взгляд ее ничего не выражал, и Калин осознал, что помочь ей не смогут даже Боги.
Норг, похлопав его по плечу, протянул флягу.
– Дай ей напиться, и уходим. Мы не сможем ничем помочь.
По голосу его можно было понять, что ему действительно жаль ее. Но выше головы не прыгнешь, и единственное, что, как понимал Калин, северянин мог предложить для облегчения ее страданий, так это кусок металла в область сердца.
Мальчик поднес к губам гадалки фляжку с водой и дал напиться. Девочка сделала несколько глотков и закашлялась. Откинувшись на его руках, она посмотрела ему прямо в глаза и, узнав его (о, чудо!), сказала:
– Та карта… с черепами. Ты помнишь?..
– Да, я помню. Что она значит?
Гадалка не спешила с ответом, видимо, уже не понимая, что времени на то, чтобы делать трагические паузы, у нее попросту нет. Жизнь из нее вытекала стремительно и неотвратимо, капля за каплей. Но что-то решив про себя, собравшись с силами, она все-таки сказала:
– Тебе суждено ступить на землю мертвых… Чтобы понять все, ты должен быть там, где очень многие все потеряли. Мертвый город – вот что говорили карты. Тебе нужно…
Что нужно – Калину узнать было не суждено. Девочка с картами пророчеств перестала жить, тем самым подкинув ему еще одну загадку, которых и без того попадалось очень уж много в его жизни.
– Пора, малыш. Пойдем.
Калин опустил уже неживое тело на место и, поднявшись, пошел за Норгом.
Пройдя через городские ворота и тут же свернув налево, Норг с Калином отправились прямиком в трущобы. Как объяснил товарищ, если хочешь спрятаться в любом городе, то убежище необходимо устраивать только в трущобах. Тут и любопытных нет, да и с властями легче договориться. Перепрыгивая через зловонные лужи, они двигались по узким, заваленным хламом переулкам, все ближе и ближе подходя к условленному укрытию.
Глава 18
Пустошь – великая, образовалась она не одна. Выжженных ядерными бомбами земель во множестве разбросано по планете. Сколько в том мире, до войны, было крупных и не очень крупных городов? Вот почти столько же теперь пустошей. Раньше – язвами в зеленом покрове материков, а теперь уже проплешинами красовались по всей территории Великой Империи проклятые, мертвые земли – царство глотов, жутких существ и необъяснимых явлений.
В этом месте две пустыни соединялись узкой горловиной, минимальная ширина которой примерно пятьдесят километров. Специально никто не измерял, но за ночь, если очень постараться, то пройти ее можно. Днем температура воздуха раскалялась до плюс шестидесяти, а иногда и выше, по ночам опускалась до минус пяти-восьми градусов. По этим землям при свете солнца мог идти лишь безумец или тот, кто там родился и живет, но столкнуться с местными – это верная смерть. Многие пользовались этим коротким, но очень опасным путем, чтобы за сутки попасть из северной части Империи в южную, или наоборот, а живущие там существа не упускали лишней возможности поесть. Со временем появились проводники – отчаянные рубаки, отставные солдаты и другие наемники, не раз уже пересекавшие «горловину», и драли они с путников три шкуры за свои услуги. Или плати, или иди сам, но дойти, не зная местности и ее особенностей, шансов было очень мало. Можно пойти окружным путем, а это, считай, месяц дороги. Многие предпочитали заплатить, но и боевитое сопровождение не являлось гарантом безопасности. Группы путников набирались по три, шесть, девять человек и так далее. Почему так, никто не знает, но бывалые проводники приметили, что с подобным числом путников редко случаются потери, хотя, пустошь часто брала свою кровавую дань. К тому же, проводники прославились своим суеверием, и в группе с ними считались. Зачастую люди вынуждены были оставаться вблизи опасных мест по нескольку дней в ожидании своей очереди или определенных сопровождающих лиц, с кем уже имели дело и были уверены в качестве их умений. Чтобы себя хоть немного обезопасить, наемники и наниматели строили укрепленное жилье – так образовались небольшие «казармы» по обе стороны перешейка. Перерожденные иногда выходили из пустыни поохотиться на живые земли, и люди сражались, отбивались и вновь строили стены крепче и выше прежних, разрушенных глотами. У северян дела обстояли, куда как выгодней: река спасала, а вот южан не единожды выедали подчистую. Но, как говорится, хлебное место всегда найдет хозяина. Так появилось два города: Южный Перешеек и Северный Перешеек.
Воды с тех пор много утекло, и первые посадники давно упокоились, а города, ими заложенные, продолжают расти. Многие оседают в этих местах: охотники, наемники, проводники и те, кто просто скрывается от закона. Императоры редко чистят эти два города – за них это делает естественный отбор. Год от года народа становилось больше, а места всем не хватало, и начали возводить снаружи еще одну стену, а за ней – следующую. Каждые несколько десятилетий появляется новая городская стена, но и старую рушить никто не собирался. Так и получились два города соответственно в семи и в девяти кольцах, вложенных одно в другое, словно матрешки. Чем ближе к центру, тем богаче район и зажиточней население, а имперский наместник, разумеется, ныне живет в самом центре, полностью заняв первое кольцо, где на месте старой «казармы» давно уже стоит настоящий дворец с дивными садами. Пройти к центральным районам мог не каждый – только строго по пропуску. Эти пропуска, вообще-то, были у всех, кроме обитателей самого крайнего кольца от входа. Там обитал весь сброд, а гостевые дома слыли самыми настоящими притонами трущоб. Местные стражи порядка предпочитали в тех местах не появляться, но если все же приходилось, то не иначе, как целым взводом.
