И, наконец, глядя все так же в пространство перед собой, он выдал:
– Мне нужно много кипяченой воды, нож, ножницы, нити, лучше шелковые, тряпки чистые. Рви простыни! – это он уже повернулся к служанке и, повысив голос, – воду на огонь поставь!! – вышел из себя, потому что женщина столбом стояла на месте и глядела на него бараньим взглядом, вопросительно поглядывая на Лаки, а время стремительно утекало, забирая жизнь человека.
– Делай, что он велит, бегом! – отдал приказ старик, и баба, охнув, кинулась исполнять повеление хозяина.
– Чего это ты тут раскомандовался, пострел? – недовольным тоном спросил Витька и сердито, с долей презрения поглядел на мальчика.
Худощавого телосложения, неказистый лицом, обычной такой внешности, каких тысячи, абсолютно ничем не приметный парень этот, Витька. Болтун, балагур и любитель посвистеть песенки. Как непобедимый боец, он тоже не показывал себя на ринге, дрался средне, по заученной программе. Калин не раз наблюдал за этим парнем, и все думал: зачем, на фига он нужен Лаки? Ведь этот старый лис не станет держать человека просто так, из доброты душевной, и раз он тут, и с ним все считаются и относятся уважительно, значит, есть на то серьезная причина. Пару раз мальчик замечал очень пластичные, быстрые движения, но все это происходило вроде как по случайности. Однажды Лаки нечаянно толкнул локтем дорогой стеклянный бокал во время празднования очередного удачного завершения выступлений, и мимо проходящий Витька его успел поймать. То мар взбрыкнул, заупрямился, а парень всего лишь одним касанием в районе ушных раковин привел животное в надлежащее расположение духа. А раз даже влез на высоченное дерево посмотреть дорогу, и так быстро и тихо это проделал, что Калина даже зависть взяла. Но малька Витька невзлюбил с первых дней. В отличие от остальных, он избегал с ним прямого общения и не упускал случая, чтобы тыкнуть носом в совершенную ошибку или подкусить обидным словцом. В спарринг с ним тоже не вставал, да и Лаки на том не настаивал. Калин не понимал, за что к нему такая неприязнь у этого парня, ведь они никогда ни в чем не пересекались. Вот и сейчас он впился в пацана взглядом, полным недоверия и злости. И двинувшись в сторону Калина, с каждым шагом цедил сквозь зубы:
– Кем ты себя возомнил, сопляк? Лекарем? А может, самим Богом?
– Цыц! – рыкнул Лаки. – Рот закрыл! А ты, – он посмотрел на Калина, – давай, говори шустро, чего удумал.
– Если ему сейчас рану не зашить, то до утра он умрет. Как я понимаю, нормального, да хоть какого лекаря вы сегодня ночью не найдете, а к утру он уже и не понадобится. Глянь, из него сколько натекло уже, – кивнул мальчик в сторону раненого.
На скорую руку перетянутый живот и край постели уже пропитались алой кровью.
– С чего ты взял, что сможешь ему помочь? – спросил Лаки, пытливо всматриваясь в лицо мальчика.
– Кровь у него алая. Была бы черная… а так свезло, значит, надо быстро промыть рану от грязи и сшить. Возможно, ничего серьезного, я много раз видел подобное и знаю, как это сделать. Но только, если там не очень плохо все. Серьезно оперировать я не умею, но по мелочи заштопать могу, учили меня. Я думаю, что справлюсь, только время сейчас терять нельзя, он и так уже крови много потерял и еще потеряет.
– Думает он, – вновь подкинулся Витька-свистун, – а если нет, то хрен с ним? Так?
Лаки серьезно посмотрел на парня:
– Уймись. Ты что можешь предложить? Ну? Говори… Нет вариантов? Вот и помолчи пока. Потом поговорим.
Парень потупил взгляд и, скрипнув зубами, промолчал.
– Так, – Лаки вновь вернул свой хмурый взор на Калина, – делай все, что надо, и постарайся не убить этого сукина сына раньше срока… он мне еще пригодится. – И уже тихо, для себя, добавил: – И жене его потом говорить о смерти…
В доме собрали все имеющееся спиртное и постельное белье – повезло, что у Лаки была тяга к роскошному комфорту, и дорогие, выбеленные простыни пошли на операционные нужды. Множество свечей расставили вокруг больного. Велев прижать больного к столу в три пары рук, Калин приступил к врачеванию. Он заметно нервничал и перед тем, как что-либо сделать, тихо проговаривал вслух все предстоящие действия:
– А теперь сшить вот это. Нет, не так, сначала зацепить… ага, отлично… – так и бормотал, колдуя долго, старательно, с закусыванием губы…
За окном начало светать, но в этом доме никто не спал, а на обеденном столе вместо еды лежал Крон. Бледный, как полотно, но живой. Сильно он наорался.
– Все, – наконец-то произнес Калин и, отступив назад, пошатнулся, – ох, черт, голова закружилась.
Мальчишку тут же подхватили крепкие руки Норга и усадили на скамью.
– Ну, малыш, силен ты в науке. Не думал я, что справишься. Не иначе, как сам Ган сегодня рядом с тобой стоял.
– Да, благоволят тебе Боги, я тоже приметил, – добавил Гриня.
Дед прокашлялся в кулак, видать в горле запершило, и отвел в сторону глаза, задумался.
Мужчины хотели перенести раненого на постель, но мальчик возразил:
– Не троньте его пока, пусть так полежит. Я не уверен, что сделал все верно и не пропустил чего-то. Ему сейчас лучше, чтобы тело вот так, ровно лежало. И еще, антибиотики бы какие-нибудь найти заранее. Температура поднимется, как пить дать, а гасить нечем. Нужны лекарства, отвары из трав, вытяжки, настои. Тут знахарки или ведуньи водятся?
– Водятся, Калин, водятся, – задумчиво произнес дед. – Откуда же ты умный-то такой на мою голову взялся. Нушик, приведи себя в должный вид и отправляйся к нашему знакомцу за снадобьями нужными. Денег где взять, сам знаешь. И передай ему, если станет драть втридорога, сам шкуру с него спущу.
Нюша кивнул и отправился на второй этаж по деревянным ступеням, слегка поскрипывающим под его весом.
Калин посмотрел на свои окровавленные руки, бездвижно лежащие на коленях, и подумал, что надо бы их вымыть, пока не засохло. Но, наверно, он это подумал вслух, потому что спустя миг дородная служанка уже поставила табурет у ног мальчика, водрузила на него корытце и принялась бережно, кусочком ткани в теплой воде отмывать от крови правую, затем и левую руку. Разомлев от приятных ощущений, Калин вновь погрузился в спасительную сонливость и, не дождавшись окончания процедуры, так и уснул сидя, уткнувшись подбородком себе в грудь.
Норг дернулся в сторону мальчика, но вожак остановил его жестом.
– Спит. А ну, ребятки, снимите-ка меня, а малого сюда уложите, пусть отдыхает.
* * *
«День сейчас, или ночь? Сколько я проспал? Как там Крон, воспаление уже началось?» – поползли сонные мысли в голове Калина.
Открыв глаза, он уперся взглядом в стену, а за спиной полушепотом бубнили голоса. Мальчик хотел уже подняться, чтобы посмотреть, как там раненый, но услышанная фраза, брошенная Свистуном, заставила его передумать и сделать вид, что он продолжает крепко спать.
