– Да пусть, на хрен, забирает, – отмахнулся Лаки, – не жалко.
– Она прощается с нами, – продолжил толмачить Калин, – и предупреждает, что в той стороне есть Лоно. Оно опасно.
– Что такое Лоно?
– Не знаю, – пожал мальчик плечами, – как понял, так и пересказал.
– Ладно, доживем – увидим, чего она там тебе талдычит. Сажайте меня обратно, да поехали, пока эта мамашка не передумала.
Пройдя немного вперед, Калин обернулся. Самка стояла, провожая людей незримым «взглядом», а чуть в стороне ее дети шустро поедали поверженного брата.
* * *
– Рассвет скоро, – недовольно бурчал Жека, шагая вслед за Гоблой. – Если в ближайший час не дойдем до укрытия, то превратимся в жаркое.
– В жаркое мы превратимся ближе к полудню, а до него еще достаточно времени, так что топай, Жека, и не наводи смуту, – ответил ему проводник, не прекращая хода.
Но Жека словно не слышал старого знакомца и продолжал ныть:
– Зря я в этот рейд отправился, вот как чувствовал, что надо было остаться. И мужики, наверно, целы бы остались, и с вами бы не столкнулся. Рисковые вы, психи, а пацана и вовсе Кардиналам сдать надо, а не таскаться с проклятым, пока Боги не покарали. Может, все ваши беды как раз из-за него. Сколько вы катались по Империи, и никогда с властями особых проблем не возникало, а тут…
– Слушай, – остановился Гриня и в упор посмотрел мужику в глаза, – заткнись, а.
– Да, Жека, завали хавальник свой, пока тебя самого не сдали, куда положено.
– И ты с ними заодно? Ты, Гобла, умный мужик, и как только вляпался в это де…
Договорить Жека не успел: кулак Норга коротко стукнул говорившего в лицо, и тот, охнув, «поплыл», оседая на песок. Ухватившись обеими руками за разбитый нос, гундосо пробурчал нечто нечленораздельное, но явно матерное. По его руке поползла кровавая дорожка, медленно затекая в рукав.
– Дайте ему что-нибудь, пусть прикроется, пока на запах крови глоты не пожаловали.
– Норг, ты – кретин, – сказал Гобла, вскинув брови и со вздохом закатив глаза. – Ветер у нас куда дует?
Путники, не сговариваясь, облизнули указательный палец, принялись определять направление ветра, и только Лаки с Норгом выставили не палец, а кончик языка, и повернули головы, улавливая легкое дуновение местного самума.
Обратив на это внимание, Калин сделал еще одну заметку себе в уме.
– Везуха, блин, – с облегчением выдохнул Гриня, – восточный.
– О, поменялся, точно везуха, – хмыкнув, Гобла скосил взгляд на Калина.
Мальчик, пользуясь временной передышкой, снова возился со своим зверем.
– Кажется, сегодня нам Боги благоволят, – расплылся Нушик в счастливой улыбке. – Если это не обман зрения, то там, впереди, строение и даже, кажется, с крышей.
Калин всмотрелся в указанном направлении и тоже увидел многоквартирный дом, столбом возвышающийся посреди песков.
«Странно, – удивился мальчик, – откуда тут взяться дому? Кругом пустыня, и вдруг одинокий дом, да еще и почти целый».
Но подобная мысль, видимо, пролетела только у мальчика в голове, потому что мужчины, подхватив свои вещи и радуясь, как дети, рванули к укрытию от солнца.
Звезды погасли, на горизонте зарождался новый день.
* * *
Внутрь влезли через оконный проем, съехав вниз по песчаной насыпи, почти полностью заполнявшей комнату; оказались в узком коридоре. Общались меж собой только жестами, не произнося ни звука. Двигаться старались как можно тише. Именно эта квартира для дневки не подходила, если только туалет. Как ни странно, но он сохранился почти полностью, пострадал лишь внешний вид, но сам санузел был цел. Для одного, пусть даже трех человек – отличное место, чтобы переждать пекло, но не для семи. Если только, в самом крайнем случае, набиться, как сельдь в бочку, лишь бы выжить, но не отдохнуть. А хотелось нормальной, горячей еды и хорошего отдыха. Считай, сутки целые на ногах, и столько нервотрепки – устали все, вымотались почти под ноль. Разбившись на пары и одну тройку, разошлись на «зачистку» строения.
Вскоре все собрались снова в кучу, сообщив, что место для дневки чистое – ни души. Кроме них никого тут нет. Выбрали для отдыха комнату, и пока готовились к завтраку, рассказали, кто что видел.
– Странное это место, – начал Гобла. – Я два раза ходил этим путем, но не замечал его. Хотя, могли и проглядеть. Если бы со стрекунами не задержались, то прошли бы тут еще в ночь. А в потемках пройти мимо – это запросто.
– А вещи? – поддержал разговор Нушик. – Ты ведь тоже шмотки чьи-то нашел?
– Да, – кивнул Гобла, – нашел. И этот тоже, в сумках чьих-то ковырялся, – махнул небрежно головой в сторону Жеки.
– Ну, и что с того? – Жека моментально встал в позу. – Ну, выели людей тут, а шмотье осталось. Кто первый взял, тому и принадлежит.
Калин с долей презрения глянул на Жеку:
– Ты, вообще, видел, сколько тут всего валяется? Глянь, и спальники разложены, и котелок висит над холодными углями. А крови нет нигде. Если бы выели, кровь, следы борьбы остались бы. А тут, словно сидели люди, и не стало их. Исчезли. Не было тут боя. Нападения не было, а люди исчезли.
– Не гони волну, малыш. Не нравится, так вали наверх и сиди под солнцем, – возмутился Норг и так злобно посмотрел, что мальчик предпочел замолчать и больше не нарываться на грубость.
Но душу кольнули жгучая обида и злость на Норга, да и на всех остальных почему-то. Калину показалось, что каждый из них желает его смерти. Хочет завладеть его волшебным ножом, монетами, вшитыми в подкладку куртки, а самого – прирезать или сдать Кардиналам.
– Ага, так он и пошел, – с ненавистью глянув на Калина, пробурчал Жека. – Он же специально нас всех шугает, чтобы мы ушли, а сам все найденное барахло к своим рукам прибрать хочет.
– Да нужно мне ваше барахло?! – не выдержал мальчишка такого обвинения.
– Вот, уже и наше? А тебе, значит, ничего и не нужно? – прищурив глаз и чуть подавшись вперед, елейным голосом поинтересовался Жека, – может, ты специально нас сюда привел, чтобы своим тварям скормить?
– А ну, хватит сраться! – рявкнул дед. – Успокоились все!
Голос Лаки немного отрезвил горячие головы, но не все вняли его приказу. Жека, оскалившись, бросился на Калина, намереваясь пырнуть того ножом в бок.
Мальчик ловко увернулся, а Жека, споткнувшись об выставленную ногу Нушика, грохнулся на пол.
– Поучите его немного, ребята, – отдал приказ Лаки, глядя на поднимающегося мужика, – только до смерти не зашибите.
Калин стоял в сторонке и смотрел на всех затравленным волчонком.
– Сядь, Калин, – приказал Лаки, и в голосе его чувствовался металл. – Смуту в семье я не потерплю и подлости подобной, – глянул горящими глазами на уже валяющееся и стонущее от побоев тело Жеки, – тоже. Уберите отсюда этот мешок дерьма и садитесь есть. Отдыхаем до заката и выходим. Смена караула, как обычно. Калин, ты четвертым будешь.
