– Верю, – дернул Калин плечом.
– А чего тогда так… ну, это… – задумался Костя, не зная, как выразить свою мысль. – Ты знаешь, какой это сложный зверь? Слух у него ого-го, попробуй подкрадись на расстояние выстрела. Его даже бывалые редко когда приносят, а я в первый раз вышел и сразу подбил.
– Молодец, – холодно ответил Калин и полез в свою сумку.
– Не, ну, ты какой-то странный, – фыркнул Костик, обидевшись на безразличный тон.
– Что мне, сплясать теперь на радостях? – психанул уже Калин. – Ну, подбил и подбил, чего ты на похвалу напрашиваешься, словно подвиг совершил?! Моя мать еще осенью себе из такого же хокби воротник пошила. Я его ножом, вот этим, – хлопнул по кукри, висевшему на поясе, – подбил и не хвастаю о том первому встречному.
– Врешь!
– Конечно, вру. Ты супер-охотник, а я лжец!
Возмущенный донельзя Костик вопросительно уставился на Тимура.
– Не врет, – заявил тот, качая головой, – чисто правду говорит.
Калин тоже уставился на Тимура.
– Дар, – пояснил Гобла. – Слышит, когда врут, когда нет.
– Все? Успокоились? – поинтересовался Макар, с укором взирая на стушевавшегося Костю. – Айда есть, да собираться пора.
Костя ел молча, искоса поглядывая на Калина, которому, судя по виду, было все абсолютно безразлично. Мясо подбитого зверя разделали и, порезав на куски, уложили в сумки еще до отдыха. Калин к тому моменту уже спал, и что это был за зверь, не видел. Хокби тащил Костя, сам, закинув того на спину поверх рюкзака. Калин смотрел вслед удаляющейся по ночной пустоши троице и думал, как все же они нечеловечески сильны. У него бы позвоночник переломился от такой тяжести и ссыпался в штаны, а этот Костик прет и даже не потеет, хотя по виду хлюпик хлюпиком. Вновь почувствовав себя ущербным, Калин вздохнул и отвернулся.
– Чего застыл? Надевай рюкзак, идем.
Калин напялил надоевшие до жути лямки рюкзака на плечи, поправил в переноске спящего мрякула и поплелся вслед за остальными.
* * *
Песок кончился не сразу. Сначала барханы стали реже и мельче, лишь постепенно полностью сойдя на нет. Потом вдали показалась темная полоса приграничного леса, а затем начал редеть и песок, перейдя на сухую, всю в крупных трещинах почву. Чем ближе подходили к лесу, тем выше становились деревья, трещины мельчали, и даже то тут, то там стали попадаться жиденькие одинокие кустарники и чахлые деревца. Запахло прелой листвой и цветами. Разноцветный ковер уже виднелся на окраине леса, пестрея буйством всевозможных красок. Калин засмотрелся, как вдруг его нога потеряла опору, и он провалился под землю по самое колено. Реакция Норга была молниеносной. В тот же миг он выдернул пацана и отпрыгнул вместе с ним в сторону, но тут же и сам угодил в подобную западню.
– Проклятье! – выругался Гобла. – Бежим! Бежим!
Земля зашевелилась живым ковром. Послышались скребущие звуки, и вот проклюнулась первая мордочка, покрытая густой коричневой шерстью. Подслеповато щурясь, зверек принюхивался, водя длинным носом. Уловив запах путников, пронзительно завизжал и ринулся в атаку. Малютка размером с крупного хомяка не внушал страха, пока Калин не заметил, сколько их повылазило вокруг и продолжало появляться. Мелкие грызуны прыгали на бегущих, пытаясь прокусить одежду, проникнуть в штанины, всячески стараясь добраться до мяса, метили вцепиться своими острыми зубками в кисти рук и лицо. Спотыкаясь, проваливаясь в норы, помогая друг другу подняться, стряхивая зверьков и отборно матерясь, команда неслась к спасительному лесу. Мрякул пытался прикрывать друзей с воздуха. Первые мгновения он убивал зверьков, но потом на это просто не оставалось времени.
«Лишь бы успеть сбить мелких тварюшек, отвлечь их на себя и увернуться», – думал Полкаша, виртуозно маневрируя в воздухе и атакуя грызунов.
Бешеные хомяки, как про себя их обозвал Калин, преследовали своих жертв аккурат до цветочной поляны. Дальше они почему-то не решились бежать, и те, кто доехал верхом на людях и был скинут в траву, с паническим визгом удирали обратно.
– Чего это они испугались? – тяжело дыша, спросил Калин, посмотрев на Нушика.
Тот только пожал плечами.
– А глот их разберет. Может, боятся кого-то, а может, травы какой не выносят…
Калин ощутил нутром что-то жуткое. Лаки хмыкнул.
– Что, храбрый победитель безликих испугался пустынных пушканчиков? – на устах старика играла улыбка.
Калин поморщился, стиснул зубы, но ничего не ответил, начал заниматься обработкой мелких ран, оставленных зубами мерзких пушканов. Осмотрев мрякула, он принялся за себя, остальные занимались тем же. Калин часто замирал, вслушиваясь и всматриваясь в округу. Не нравилась ему эта полянка, неспокойно было на душе.
– Перекусим? – предложил Гриня.
– Чуть дальше, в лесу. Тут лучше не задерживаться, – с беспокойством глянув в звездное небо, сказал Гобла. И, подхватив свою ношу, поспешил в чащобу.
Калин, не задерживаясь ни на миг, припустил следом. Ему не терпелось покинуть это место. Все же что-то тут было не так, но что именно, он так и не понял.
Привал устроили в дупле огромного дерева. Оказалось, у хуман и в лесу есть укромные безопасные места для отдыха. Взобравшись с проворством обезьяны на довольно приличную высоту, Гобла скинул вниз веревку.
– Может, тут пересидим? – предложил Лаки, понимая, как сейчас его будут тянуть наверх.
– Ты быстро бегаешь? – с неизменной усмешкой спросил Гобла, выглядывая из укрытия. – Я вот не очень.
Лаки обреченно вздохнул.
– Чтоб тебя… ладно, тяни, – поплевав на руки, ухватился он за веревку.
Нушик, который уже успел вскарабкаться, и Гобла споро подняли и Лаки, и весь груз.
Дупло оказалось размером с целую комнату, в которой с легкостью уместились шесть постояльцев. Поели и попадали спать, не забыв о сменном карауле. Смены делили при помощи вытягивания палочек – кому короткая, тот и дежурит. Распределив очередность, все, кроме Калина, отправились на отдых. Ему повезло стоять на посту первым. Дежурить первым или последним мальчику нравилось больше, чем в середине. Не успел уснуть, как тебя будят, только лег, и снова подъем, уже общий, а так уснул чуть позже или проснулся чуть раньше, зато сон цельный, никто никуда не дергает. Отмеренный на дежурство час подходил к концу, когда мальчик услышал с противоположной от входного отверстия стороны звуки. Посмотреть в том направлении можно было через просверленные ручным буром отверстия. Как объяснил Гобла, показывая эти дыры, их наделали для кругового обзора, чтобы не было слепых зон, и для обстрела сонными иглами в случае надобности. Вход дупла умело замаскировали дверью с кусками коры. Если смотреть снизу, то и не поймешь, что дерево с сюрпризом. Калин выглянул наружу. Дикий вепрь размером с теленка рылся по соседству. Неподалеку копались несколько самок чуть поменьше вепря ростом и около десятка поросят.
