Виталий стоял за калиткой. Она, как была, в пижаме, лишь куртку сверху накинула, выскочила на крыльцо, оскальзываясь на снежной корке, побежала открывать. От соседей ревела музыка, несло дымом, рвались в небо китайские шутихи.
Люся распахнула калитку, она не сразу рассмотрела пришедшего. Очередная ракета взмыла в небо, на краткий миг осветив улицу и двор, алые сполохи выхватили из мрака лицо мужчины – не запомнить.
– Здравствуйте! – крикнул он. – Я Виталий!
– Добрый вечер! – Она посторонилась, приглашая. – Проходите!
Гость помялся, но все-таки решился и последовал за ней в дом. В прихожей зажегся свет, и Люся рассмотрела гостя: худощавый, лицо самое обычное, короткая стрижка, не за что зацепиться.
Гость тоже рассматривал ее – Люся отметила: «Вот, пожалуй, „особая примета“: глаза внимательные, взгляд острый», – она смутилась, вспомнив о пижаме:
– Проходите на кухню, я сейчас, – метнулась в комнату, стащила пижаму, натянула толстовку и джинсы – не особо, но лучше.
Гость был на кухне. Стоял и смотрел в окно.
Люся кашлянула.
– Часто они так отмечают? – спросила.
Виталий обернулся:
– Случается у них. На Новый год чуть дом не сожгли. Ракета из фейерверка на крышу упала. Я, честно говоря, потому и вышел из дома, чтоб присмотреть за ними. И вас предупредить.
– А меня на Новый год здесь не было, я у подруги отмечала. Оказывается, опасно дом оставлять, всякое может случиться. И воры – не самое страшное. Присаживайтесь, пожалуйста. Я кофе сварю.
Он слегка улыбнулся:
– С удовольствием!
Фейерверк кончился, началась драка. Гости и хозяева метались по двору, послышался звон разбитого стекла, заорала сигнализация. Женский визг дополнил какофонию.
– Караул!
На заборе показалась чья-то темная фигура, человек тяжело перевалился и рухнул в снег.
Люся резко распахнула окно:
– Что случилось?
Виталий аккуратно оттер ее плечом, взобрался на подоконник и прыгнул вниз. Люся видела, как под забором шевелится темная масса – человек силился встать, видно, не получалось. К нему добрался Виталий, подхватил, помог подняться, прислонил спиной к забору.
– Что там? – крикнула Люся.
– Вызовите полицию! – вдруг завопил человек.
Людмила трясущимися пальцами достала телефон и набрала вызов.
Ей скоро ответили, и она, сбиваясь, начала рассказывать о драке у соседей и человеке, упавшем на ее участок.
Пока она говорила, Виталий привел вдрызг пьяного, полураздетого мужчину. Рукав его свитера был разорван и пропитан густой черной кровью. На руку было страшно смотреть.
Виталий усадил его на кухне, он держал руку на весу, кровь капала на чистый новый ламинат. Мужчина бормотал неразборчиво. Люся, спохватившись, бросилась к шкафчику, отыскала аптечку. Виталий забрал у нее перекись водорода и начал умело обрабатывать рваную рану пьяного – от запястья до локтя.
У Люси нашелся бинт, Виталий перебинтовал рану и попросил Люсю заодно вызвать «Скорую».
Она вызвала.
Полицейский патруль и «Скорая» прибыли почти одновременно. Врача встретила Люся и сразу отвела к раненому. Полицейскому патрулю буйные соседи не открыли, из-за забора доносилась смачная ругань и угрозы «позвонить куда надо».
Лейтенант Скворец А. В., узнав Люсю, нарочито нахмурился:
– Вы вызвали?
– Да, у меня на кухне сидит раненый, он попросил.
Полицейский опросил свидетелей – Люсю и Виталия. Хмурился, слушая пьяного пострадавшего.
Вдруг через забор полез еще кто-то, Люся увидела первая, как еще один сосед оказался на ее дворе. Этот был в куртке нараспашку, но без шапки. Крупный, плешивый и страшно разгневанный. Он встал под окном и грозил Люсе кулаком. Потом запустил снежок.
Лейтенант, услышав стук, встал со стула и подошел к окну.
– А! – заревел мужик. – Шалашовка! С ментом крутишь! Подпалю!
Люся испуганно отпрянула от окна. Лейтенант метнулся на улицу. Виталий тоже выглянул в окно.
– Жорик, ты чего бузишь? – спросил спокойно.
– Романыч? Ты тут? – удивился пьяный. – Извиняй.
К Жорику подлетел Скворец А. В. и уложил в снег. Достал рацию, вызвал напарника: «Пакуй этого».
Как только дебошира повели в полицейскую машину, из соседнего двора выбежала женщина и завизжала на всю улицу.
Полицейские наконец получили доступ на территорию буйных соседей. Люся металась между раненым, доктором, лейтенантом и Виталием, и в голове у нее все это время было пусто-пусто. Одна мысль пульсировала: «Неужели это все на самом деле происходит…»
Когда, наконец, раненого увезла «Скорая», а соседей угомонили полицейские, Люся устало опустилась на стул на своей изрядно загаженной кухне.
– Ничего подобного со мной еще не случалось, – призналась она Виталию.
– Жаль, что вам пришлось во всем этом участвовать, – развел руками Виталий, – соседи люди простые, даже неплохие, но случается у них периодически. Так что привыкайте.
– Разве можно к этому привыкнуть! – возмутилась Люся. – Это же уголовщина! Одного они порезали в драке, другой мне угрожал. Оба забрались ко мне во двор. В следующий раз они меня подожгут или окна побьют. – Ее передернуло от отвращения.
– Нет, не волнуйтесь. Они вас не тронут. Жорик в горячих точках воевал, как выпьет – крышу рвет. Но вообще-то он мужик спокойный, рукастый, надо вас познакомить поближе, к нему можно обратиться за помощью – что-то починить, поправить. Но предупреждаю, жена у него ревнивица страшная!
– Даже не знаю… как к таким привыкнуть? – Люся сидела на табуретке, нахохлившись, зажав ладони меж коленями. Разве о такой жизни она мечтала, когда ремонтировала дом? Тихая жизнь, любящий и любимый муж, детишки, зеленый двор, большая добродушная собака – где это все?
Безумный ветеран Жорик и компания, посторонний кот, охранное агентство, не охраняющее ни от чего, странные женихи… И одиночество.
– Прошу меня извинить, – голос Виталия вывел ее из задумчивости, – Нюта дома одна, я задержался, пойду с вашего позволения. – Виталий направился в прихожую, Люся, опомнившись, засеменила за ним:
– Простите, я не знала, что ваша дочь одна дома, бедный ребенок, она же могла испугаться!
– Она не из пугливых. – Виталий надел куртку. – Но я пообещал вернуться через полчаса. А прошло уже, – он взглянул на часы, – ого! Почти два!
У калитки он обернулся:
– Не бойтесь, никто вас не тронет.
– Да-да, – ответила она машинально и, запирая калитку, крикнула вдогонку: – Спокойной ночи!
