Взглянула на Виталия, налила и ему.
Оба молча выпили.
– Мы с ней никогда это не обсуждали. – Виталий поставил пустой бокал на стол. – Я не смог дозвониться, написал ей, что договорился с соседкой, сообщил твое имя, адрес и телефон. По-видимому, она сделала выводы самостоятельно.
– Да, я так и подумала, – промямлила Люся, ковыряясь вилкой в салате.
– Если бы мы были знакомы чуть дольше, – вдруг начал Виталий и неожиданно положил свою ладонь на ее. Люся вздрогнула, но руку не убрала, ждала, глядя ему в глаза.
Он так же пристально смотрел на нее. Люся внезапно дернулась, упал, зазвенев, бокал, несколько рубиновых капель растеклись по белой скатерти. Люся неловко вскочила, Виталий за ней, она шагнула из-за стола, он – навстречу. Она не успела ничего понять, как очутилась в его объятиях и жаркие губы прикоснулись к ее губам, приникли… Люся поплыла, не чувствуя пола под ногами.
Они оторвались друг от друга, когда уже не хватало воздуха – безумные взгляды, припухшие губы, дрожащие пальцы.
– Прости, – еле слышно выговорил он.
– Да, – невпопад ответила она.
– Пойду, пожалуй. – Он опустил голову и быстро вышел.
Она побежала следом. У калитки он пожелал ей спокойной ночи и растворился в темноте.
Люся вернулась в дом, ноги не слушались ее, губы горели, сердце колотилось. Она залпом осушила еще один бокал вина.
«Что же я наделала! Вот дура-то дура! Правильно меня Жорик назвал! Как теперь смотреть в глаза друг другу? Он же мне ясно дал понять, у нас нет никаких отношений, его мать напутала, а он ни сном, ни духом. Мало у него проблем, так я еще лезу. Надо было сразу его отшить».
Она блуждала по дому неприкаянная и ругала себя последними словами.
Уснула под утро, решив твердо: со Стрешневыми больше – ни-ни! Никаких отношений!
Но пришла Нюта с Базилем…
Девочка и кот
Нюта сидела в гамаке под навесом и играла с котом.
– Как думаешь, почему Барсик тебя полюбил? – спросила она у Люси.
– Не знаю, – Люся тихонько рассмеялась, – а ты уверена, что полюбил? Может, он просто захватил меня и мой дом? Он же хищник, занимает территорию, метит, сражается за нее, расширяет границы.
Разомлевший от жары и лени Базиль развернулся, подставляя Нюте пушистое брюхо – чеши! Нюта послушно поглаживала и почесывала любимца, думая о чем-то.
– Значит, по-твоему, Барсик захватчик?
– Такова его природа. – Люся пожала плечами и вернулась к работе, надо было подготовить пакет документов для одного из ее старых приятелей-заказчиков.
Какое-то время обе молчали. Слышен был стрекот кузнечиков в траве, отдаленный гул шоссе и редкие трели какой-то птицы.
– А по-моему, он – мой друг, – услышала Люся и оторвалась от чтения документа.
– Что?
Она встретилась взглядом с Нютой, девочка повторила уверенно:
– Барсик – мой друг, он – член нашей семьи, и он всегда старается помочь мне.
– Это же здорово, – рассеянно ответила Люся и снова уткнулась в документ.
– Поэтому я и спросила, – продолжила Нюта, – думала, ты знаешь. Или догадываешься. Я помню, как ты беспокоилась о Барсике, возила к ветеринару, накупила ему всего. Ведь ты тоже полюбила его, да?
Люся поняла, что Нюта не отстанет, и то, о чем она сейчас говорит – очень важно. Надо постараться услышать и ответить искренне. У девочки феноменальное чутье на фальшь. Она отодвинула ноутбук, посмотрела на уснувшего кота, на Нюту, лежащую в гамаке. Кто ей эта девочка? Она появилась в ее жизни следом за котом. Они знакомы несколько месяцев и прожили бок о бок неделю, можно сказать, они сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Что, если девочка бессознательно ищет в ней умершую мать? Люся похолодела, мурашки пробежали по позвоночнику. Одинокая девочка, умная, развитая не по годам, она так привязана к своему коту, что решила, будто он осознанно приручил Люсю, потому что выбрал ее в качестве мамы для своей маленькой хозяйки?
«Бедная девочка! – забегали, всполошились мысли. – Что мне делать? Поддерживать в ней ее фантазии? Или попытаться объяснить происходящее с точки зрения здравого смысла?»
– Говорят, животные умеют отличать хорошего человека от плохого, – Люся дипломатично убежала от прямого ответа, – я не хвастаюсь, это просто мнение такое. Предположим, Барсик почувствовал, что я люблю котиков, причем сама я тогда об этом не знала, но животные тоньше нас, наверно, – добавила она.
– Ты хорошая, – согласилась Нюта, – и папе ты тоже нравишься.
– И прекрасно, я рада, – быстро согласилась Люся.
– Ему раньше одна женщина нравилась, – неожиданно поделилась Нюта, – это было давно, – спохватилась она, – год назад. Я хочу тебе рассказать, только очень прошу, не говори папе, – зашептала она.
«Вот это поворот! – растерялась Люся. – Что отвечать ребенку в подобных случаях?»
– Нюта, если это папина тайна, рассказывать не надо, – попросила она.
Девочка покрутила головой:
– Нет, это наша с Барсиком тайна! Ты не думай, она не страшная, папа, даже если узнает, не обидится, просто мне немножко стыдно.
– Ладно, рассказывай, – разрешила Люся, – обещаю хранить твою тайну.
Нюта отодвинула спящего кота, кивнула, села в гамаке, свесив ноги, и громким шепотом начала:
– Год назад папа познакомился на работе с одной женщиной, она хотела научиться летать, пришла к папе, чтоб он ее учил, это он мне потом рассказал. А сначала я не знала. Только знала, что к нам гости придут. Папа сказал, будет сюрприз, и мне понравится. Но она мне не понравилась. Она была злая. Как Баба-яга в той сказке на пластинке, я думаю, если бы отдала ей папу, она насадила бы его череп на кол.
«Вот это фантазия! – ужаснулась Люся. – А я тоже хороша, позволила ребенку слушать совсем не детскую сказку; и как только наши родители выжили на таких сказках и нас родили и вырастили…»
– Ты не преувеличиваешь? – спросила осторожно. – Неужели знакомая твоего папы была такой страшной?
– Я тебе точно говорю! – округлила глаза Нюта. – У нее волосы длинные, но чужие, и вся она ненастоящая, и ресницы, как у куклы, – наклеенные, и ногти, и губы, и зубы фарфоровые – все обман. А внутри пряталась злая колдунья! Я испугалась, убежала в свою комнату и заплакала. Папу жалко стало, она же его заколдовала.
– Это серьезное обвинение, – заметила Люся.
– Катерина Николаевна тоже сразу сказала, что она ведьма, – наябедничала Нюта. – Только у нее ничего не вышло. Потому что Барсик нас спас.
