Райли, запинаясь, стала повторять за ним:
– Я, Райли Суинни, торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать Конституцию Соединённых Штатов против всех врагов, внешних и внутренних…
Внезапно ей пришлось моргнуть, чтобы сдержать слёзы.
«Это правда, – сказала она себе. – Всё происходит на самом деле».
Она не имела ни малейшего понятия, что ждёт её впереди.
Но была уверена, что её жизнь уже не будет прежней.
*
После церемонии Хоук Гилмер повёл студентов на длинную экскурсию по зданию имени Эдгара Гувера. Райли всё больше и больше поражали размеры и сложность устройства здания, а также весь спектр деятельности, которая имела здесь место. Здесь были многочисленные спортзалы, баскетбольный корт, медицинские пункты, типография, всевозможные лаборатории и компьютерные залы, тир и даже морг с автомастерской.
От всего у неё закипела голова.
Когда экскурсия закончилась, группу отвели в кафе на восьмой этаж. Райли едва стояла на ногах, ставя еду на поднос – не от количества пройденных километров, но от всего увиденного, которое она как раз пыталась переварить.
С какими элементами этого превосходного механизма она может надеяться познакомиться за те десять недель, что проведёт здесь? Она хотела узнать как можно больше, как можно быстрей.
А ещё она хотела начать немедленно.
Неся свой поднос к столу, она чувствовала себя не в своей тарелке. Остальные стажёры, кажется, уже успели подружиться и сидели вместе, возбуждённо обсуждая события дня. Она сказала себе, что должна сесть среди своих молодых коллег, представиться и познакомиться с кем-то из них.
Но это было совсем не так легко, как казалось.
Райли всегда была белой вороной, а чтобы завести друзей и вписаться в окружение ей приходилось прилагать немало сил.
И ещё никогда она не чувствовала себя такой застенчивой, как сейчас.
Кажется ей, или некоторые стажёры действительно косятся на неё и шёпотом её обсуждают?
Она только решила, что сядет отдельно, когда услышала рядом голос:
– Ты Райли Суинни, верно?
Она обернулась и увидела парня, который привлёк её внимание ещё в аудитории и во время тура. Она не могла не заметить, что он удивительно хорош собой: немного выше её, крепкого, атлетичного телосложения, с короткими кудрявыми волосами и приятной улыбкой. Его костюм был очень дорогим на вид.
– Эм, да, – сказала Райли, внезапно смутившись ещё больше. – А ты…?
– Джон Уэлч. Рад знакомству. Я бы пожал тебе руку, но…
Он кивнул на подносы, которые они оба несли, и рассмеялся.
– Сядем вместе? – предложил он.
Райли надеялась, что не покраснела.
– Конечно, – сказала она.
Они сели друг напротив друга за свободный столик и начали есть.
– Откуда ты узнал моё имя? – поинтересовалась Райли.
Джон лукаво улыбнулся и сказал:
– Шутишь, что ли?
Райли была поражена. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что нет, не шутит, когда Джон продолжил:
– Здесь все знают, кто ты. Твоя репутация идёт впереди тебя.
Райли обернулась на остальных студентов. И впрямь, некоторые из них всё ещё поглядывали на неё и перешёптывались.
Райли начала понимать…
Они знают о том, что произошло в Лантоне.
Но что именно они знают?
И хорошее это или нет?
Она определённо не рассчитывала на то, что у неё будет «репутация» среди стажёров. От этой мысли ей стало ещё более неловко.
– Откуда ты? – она решила сменить тему.
– Я местный, из Вашингтона, – ответил Джон. – Я стал бакалавром по криминологии этой весной.
– Какая школа? – поинтересовалась Райли.
Джон слегка покраснел.
– Эм, университет Джорджа Вашингтона.
Райли почувствовала, как расширяются её глаза от упоминания такого дорогого колледжа.
«Должно быть, он очень богат», – поняла она.
Ещё она почувствовала, что он стесняется этого.
– Ух ты, так ты изучал криминологию, – воскликнула она. – У меня всего лишь диплом психолога. Ты уже дал мне фору!
Джон рассмеялся.
– Тебе? Я так не думаю. Ты ведь единственный стажёр на программе, у кого есть реальный опыт полевой работы.
Райли была озадачена.
Полевая работа?
Она бы не назвала то, что произошло в Лантоне, «полевой работой».
Джон продолжал:
– Я имею в виду то, что ты помогла выследить и арестовать реального серийного убийцу. Не могу представить, каково это. И в этом я тебе очень завидую.
Райли нахмурилась и промолчала. Она не хотела говорить этого, но зависть была совершенно неподходящей эмоцией, которую можно было бы испытывать по отношению к тому, что ей пришлось пережить.
Что, по мнению Джона, происходило в те две ужасные недели в Лантоне? Он вообще имеет представление, каково это – найти тела двух своих лучших подруг с жестоко вспоротым горлом?
Знает он, сколько ужаса и скорби ей пришлось испытать, не говоря уже о чувстве вины?
Её до сих пор терзала мысль, что её соседка по комнате Труди была бы жива, если бы Райли лучше за ней присматривала.
А представляет ли он, в каком она была ужасе, когда попала в лапы убийцы сама?
Райли глотнула лимонада и стала ковырять свою еду вилкой. Наконец, она произнесла:
– На самом деле… ну, всё было совсем не так, как ты думаешь.
Джон обеспокоенно посмотрел на неё.
– Прости, – сказал он. – Ты, наверное, не очень хочешь обсуждать это.
– Может быть, в другой раз, – сказала Райли.
Повисло неловкое молчание. Не желая показаться грубой, Райли стала задавать Джону вопросы о нём. Ему не очень хотелось рассказывать о своей жизни и семье, но Райли удалось немного его разговорить.
Родители Джона были известными юристами и были тесно связаны с политикой Вашингтона. Райли была впечатлена не только обеспеченностью Джона, но и тем, что он выбрал иной путь, чем вся его родня. Вместо того, чтобы гнаться за престижной карьерой в правовой и политической сферах, Джон решил посвятить жизнь более скромной работе в правоохранительных органах.
«Он настоящий идеалист», – пришло в голову Райли.
Она поняла, что сравнивает его с Райаном, который пытался забыть о своём скромном происхождении, желая стать успешным юристом.
Конечно, её восхищала амбициозность Райана – то была одна из причин, почему она его полюбила. Но она не могла не восхищаться и Джоном за выбор, который он делал.
