– Какая брехня! – презрительно бросил Трикл.
– Полностью согласна, – рассмеялась Аврора. – Чарли, напрасно ты забиваешь себе голову разными упырями и привидениями.
Я почувствовал себя глупо, однако в Приюте телевизора не было, и страшные истории занимали значительное место в наших развлечениях.
– Мистер Трикл, и все-таки вы придаете этой легенде какую-то веру, – сказал я, – иначе почему вы в споре ограничились пятьюдесятью тысячами? Почему не поспорили на миллион?
– Потому что ставка должна быть приемлемой для обеих сторон.
Мы с Авророй переглянулись. По виду Лоры никак нельзя было предположить, что у нее могут быть такие деньги.
– Джим, – спросила заинтригованная Аврора, – а что поставила на кон Лора?
– Своего второго ребенка, рожденного в расцвете сил.
Мы ошеломленно умолкли.
– Ради всего святого, Джим, – наконец пришла в себя Аврора, – ей же всего шестнадцать! Это делает тебя уже не столько поручителем, сколько торгашом, разве не так?
– Я прощаю вам вашу вопиющую дерзость, – ровным тоном произнес Трикл, – но Лора сама спровоцировала спор. Умоляла меня принять пари. Все строго по закону. Вы бы и глазом не моргнули, если бы Лора за наличные заложила свое репродуктивное будущее в ломбард.
Это была правда, и какое-то время мы шли молча. Неподвижный воздух был озарен теплым оранжевым свечением газовых фонарей. Мы миновали городской парк развлечений Талгарта и пруд с лодочной станцией, почти полностью скрытые снежными наносами. За чугунными воротами виднелась статуя Гвендолин VII и фонтан, который замерз, еще когда работал, превратившись в ледяную хризантему неправильной формы.
– Видишь тот бугорок в сугробе перед памятником? – указала Аврора. – Это Роско Смоллз. Совершил Холодный выход из-за этой чепухи, связанной с вирусными сновидениями. Ты не узнал от Фоддера ничего нового?
– Почти ничего.
– Роско мне нравился, – сказал Джим Трикл, – и Сюзи, хотя Моуди бывал… ну, угрюмым
[79]. К счастью, никто из них не был застрахован, поэтому страховая компания не понесла убытков.
Похоже, Джим Трикл не только предлагал займы.
Позади памятника Гвендолин VII и поставленного на зимнюю паузу фонтана стояло большое здание из темного камня, все в подтеках от дождя. Вход обрамляли четыре массивные дорические колонны, уходящие вверх к треугольному фронтону, а дальше возвышался крытый медью купол, зеленый от патины. Темное и безмолвное, здание уже было стиснуто ледяной хваткой Зимы.
– Это местный музей, – объяснила Аврора. – Очень хороший. В нем есть кроссовки Боба Бимиша
[80], платье, в котором Сильвия Симс
[81] была в 1959 году на церемонии «Оскара», множество памятных вещей Дона Гектора, а также то, что осталось от первого велосипеда, вдвое превысившего скорость лошади. Также там много марок, в том числе так называемая «Англси», лиловая с портретом Ллойда-Джорджа второго
[82]. Во всем мире такая всего одна. А прямо за музеем парк развлечений.
Она была права. В сгущающихся сумерках еще можно было различить спиральный желоб, парашютную вышку и американские горки; прочные деревянные каркасы аттракционов были покрыты толстым слоем снега.
Мы двинулись дальше, и как только пересекли замерзший ручей, справа от нас показался первый Дортуарий. Он отстоял от дороги довольно далеко, и трудно было разглядеть какие-либо детали помимо того, что он был круглый, возведенный из камня, с остроконечной конической крышей, крытой шифером. Наверное, в нем было этажей шестнадцать – по современным меркам крошечный, – и единственным признаком жизни был одинокий огонек керосиновой лампы в каморке привратника у главного входа.
– Geraldus Cambrensis
[83], – сказала Аврора. – Построен в 1236 году, старейший из непрерывно действующих Дормиториумов Уэльса. Только ради одного этого сто2ит посетить эти края.
Мы продолжили подниматься вверх по склону.
– Много у вас здесь неприятностей Зимой? – спросил я.
– Самое серьезное – это стычки со Злодеями, – сказал Джим Трикл. – В наших краях орудует Счастливчик Нед, но он предпочитает воровать по-тихому, а не нападать в открытую – я так понимаю, Токката заключила с ним на этот счет сделку. Были на его совести и похищения людей, но не в нашем Секторе, как это оговорено в сделке.
– Ради выкупа или чтобы сделать из них прислугу? – спросил я, вспоминая похождения Дэя Пауэлла.
– Чтобы сделать прислугу. Стирка, готовка, работа по дому и тому подобное. Еще у нас есть домушники, притворяющиеся, будто они впадают в спячку, – продолжал Трикл, – по крайней мере два безбилетных «зайца», встречается Сопение и Хлюпанье. Есть один серийный квартирный вор, которого окрестили «Лланигонским бездельником», ну и обычное пестрое сборище зимсонников и лунатиков, а помимо этого почти ничего.
– Человека здесь убивают скука и погода, – добавила Аврора, – особенно когда температура резко падает, снегопад становится гуще супа, а ветер наметает сугробы размером с мамонта. Даже на Снегоходе на то, чтобы добраться до нужного места, уходит целая вечность, а буран может приковать к месту на несколько недель. Тебе когда-нибудь приходилось бывать в белой мгле? Жуткая штука. Ты человек храбрый?
– Не знаю.
– Скоро узнаешь.
Следующую сотню ярдов мы прошли молча.
– Моя остановка, – сказал Трикл, когда мы подошли к перекрестку, у которого большой и слегка обтрепанный плакат рекламировал «Гараж Эшбрука – все виды ремонта машин, специализируемся на «Ленд-Роверах».
Трикл вручил мне свою визитную карточку. Телефона на ней не было, только время, когда он бывает в «Уинкарнисе».
– Это если тебе срочно понадобятся наличные. Если вляпаешься в беду – зови Трикла. Также я покупаю отсрочки платежей – Услуги, Долги и прочее, так что расплачиваться необязательно тем же, что занимал.
