– Нет… – посмотрев потрясенным взглядом на бабушку, прошептала Арина, – не отказалась.
– Вот в том-то и дело, Аришенька, – нежно погладила ее по лицу бабуля. – Вас обоих захватил приступ страстного притяжения друг к другу, преодолеть который вы оба не смогли бы, хоть земля провались. И Виктор Олегович, будучи старше и опытней, хоть и продолжал испытывать к тебе страсть и неодолимое желание, но достаточно быстро совладал с собой и пришел к состоянию управляемого и контролируемого безрассудства, направив его в приемлемые и удобные ему рамки. Ты же, по молодости и горячности своей, вся была в чувствах, в страстях, находясь под влиянием его несомненно сильной и невероятно притягательной мужской личности. Ничего удивительного.
– Но зачем он меня обманывал? – недоумевала Арина. – Вот ты сказала, а я сейчас поняла, что тогда, когда я его встретила, меня не остановило бы никакое знание о его семье, о его жене и детях, и я бы все равно была бы с ним, куда бы он меня ни позвал, – и возмутилась, взмахнув руками от захлестнувших ее эмоций: – Но зачем, зачем было это предложение выйти замуж, эти рассуждения о нашей долгой совместной жизни, это обручение, эта квартира, наконец?! Зачем, бабуль? Я бы не стала с ним съезжаться и жить, и не рассчитывала ни на что, а просто спала бы с ним, когда он приезжал. Он же это понимал, ба! Он же знает, что я никогда не уведу мужчину из семьи, никогда! Я же рассказывала ему, как меня бросили родители, как мама выбрала другого мужика вместо меня, что я всегда на стороне жен, которых обманывают мужья!
– Думаю, потому и врал, что прекрасно понимал тебя и твой характер. Подозреваю, что Виктор Олегович не лишен некоторого романтизма и самолюбования, и в случае с тобой ему не нравилась роль изменяющего мужа, богатого любовника молодой девчонки, к которой он на самом деле испытывал сильные чувства, ему не хотелось, чтобы ты воспринимала его только так. Ему импонировала роль твоего героя, в чем-то заменившего тебе отца, человека, на которого ты смотришь с обожанием, которым восхищаешься и за которым готова идти на все. И все же, думаю, для него ты была больше, чем просто страсть к молодой, красивой девочке, иначе он не зашел бы так далеко, делая предложение.
– И как мне теперь жить со всем этим, ба? – Сев на кровати, схватив двумя руками бабулю за руку, Ариша глядела на нее больными глазами, из которых все катились и катились слезы. – Это же такое предательство, такое предательство… Почему меня все предают, ба? Почему? Все, кто мне важен, кого я люблю, сначала родители, потом дед так неправильно, так обидно умер за какой-то завод, а теперь вот и Виктор. Я что, какая-то ущербная, ба?
– Так, стоп! – строгим, недовольным тоном остановила ее стенания Анна Григорьевна и возмутилась: – Это что за ерунда такая, а? Полная хрень, как вы нынче говорите! Ну-ка успокойся, тебе нельзя волноваться. И послушай меня. – Она положила вторую ладонь поверх их сцепленных ладоней, тряхнула руки и заговорила четким, убежденным тоном: – Во-первых, тему родителей ты давно закрыла и давно поняла, что никто тебя не предавал, а предавали они исключительно самих себя, изгадив собственную жизнь. С этими комплексами ты справилась еще в подростковом возрасте, тем более их только благодарить надо, что ты осталась со мной, а не с матерью, сменившей уже и не упомнить скольких мужей. С дедом вроде бы тоже разобрались, и ты простила все свои детские обиды. Сейчас ты впадаешь в комплекс жертвы, припоминая все свои обиды, все тяжелые жизненные ситуации, в которых тебя, якобы бедненькую, ужасно обижали, и только пуще накручиваешь себя и жалеешь. Остановись, Ариша. Быть жертвой – это тоже привычка. Вот не имела ее – и нечего приобретать, замучаешься отделываться потом. – И наставительно отчитала: – Надо в любой ситуации вести себя с достоинством, как бы тяжело ни было.
– Но ведь больно, бабушка, – жаловалась Арина. – Это так обидно, так нечестно, так…
– Да, я понимаю. – Высвободив одну руку из сплетения их ладоней, бабушка погладила Арину по голове. – Только если ты перестанешь держаться за эту боль, обиду и жалость к себе и проанализируешь все спокойно, холодным разумом, то поймешь, что во всей этой ситуации полно плюсов, и это сплошь положительный для тебя исход.
– Это как? – поразилась Арина, нервно хохотнув, и вытерла слезы неосознанным, каким-то по-детски беззащитным жестом.
– А давай посмотрим, только если ты способна нормально думать и перестанешь рыдать и примерять к себе роль жертвы, – предложила Анна Григорьевна.
– Перестану, давай, – согласилась Арина.
– Вот смотри, – начала перечислять Анна Григорьевна, – для начала ответь мне честно: если убрать всю эту шикарную жизнь и заоблачные возможности и оставить за рамками вопрос сексуального удовольствия, которое вы доставляли друг другу, то в сухом остатке ты можешь с абсолютной уверенностью утверждать, что по-настоящему любишь Виктора Олеговича? Или это только страсть и восхищение маленькой девочки перед всемогущим, великолепным мужчиной?
– Ну-у-у, – протянула Арина, задумавшись, и неожиданно призналась: – Если честно, последнее время меня все больше стал напрягать этот нескончаемый праздник, вечный карнавал и веселье. Мы же никогда с ним не сидели просто так дома, не вели душевные тихие разговоры, не делились чем-то глубоко личным. Да, секс с ним… – она вдруг замолчала, озадаченная неожиданной мыслью, – а ты знаешь, ба, – вдруг еще откровенней призналась Арина, – секс был, конечно, хорош, но, если честно, бывало у меня и получше. А вот страсть – это да, страсть была офигительная, она все затмевала, и из-за нее близость с ним казалась мне фантастической какой-то.
– Вот, вот, – тихо рассмеялась Анна Григорьевна, – последнее время я стала замечать в тебе перемену, ты начала уставать от такой жизни, да и пылкость твоих чувств поостыла. Так любишь или нет?
– Нет, бабуль, – отрицательно покачала головой Арина, – пожалуй, что нет.
– Вот, – многозначительно подняла палец бабушка, – то есть трагедия обманутой любви не случилась, и чуть позже вы все равно бы расстались. Понимаешь, детка, страсть – она всегда разрушает, всегда, без исключений, а созидает только любовь. Хорошо, что ваша с Виктором страсть не успела разрушить ничьих судеб и не наделала беды. И ты вышла из этих отношений, ничего не разрушив в самой себе и своей жизни, а только приобретя. Смотри, как много тебе дал этот мужчина…
– Все, что он мне дарил, я оставлю ему, ты же знаешь, бабуль, – безапелляционно заявила Арина.
– А я не о барахле с побрякушками говорю, – отмахнулась Анна Григорьевна, – я говорю о том опыте, который ты получила из этих отношений. Благодаря этому мужчине ты стала великолепной женщиной, которая приобрела к своей красоте еще и знания, опыт и изысканность. Я говорю о том, что благодаря ему ты посмотрела мир и побывала в разных странах на вип-уровне, что редко кому удается. У вас были красивые отношения, он старался удивлять и радовать тебя, и за это тоже стоит быть благодарной, и даже за то, что он обманывал тебя. Потому что ты никогда не чувствовала себя с ним вторым номером после жены, всегда находясь в статусе первой и любимой, а это важно. И самое главное, самая большая и великая драгоценность, которую он преподнес тебе, – это ребенок, которого ты ждешь.
