— Салар очень счастлив, — сказал он. — Я хочу поблагодарить за Рошанару… — Он покачал головой, и в глазах его стояли слезы. — Она теперь в безопасности… с ней все в порядке. Она счастлива. Она сказала, что мисси Друзилла очень хорошая леди.
— О, в этом ничего такого нет, — сказала я ему. — Естественно, мы не могли бы допустить такое преступление. Это противозаконно.
— Салар… он хотел бы оказать услугу. Он хочет сказать, что в большом доме нехорошо. Нехорошо оставаться.
— Да, — сказала я, — везде тревожно.
— Нехорошо, — кивая, продолжал он. — Салар хотел сказать большое спасибо.
— Хорошо, вы не должны больше думать об этом. Мы любили Рошанару. Мы не могли позволить допустить то, что они от нее хотели. Естественно, мы сделали, что смогли.
Айя пояснила:
— Мой брат не понимает. Он говорит, что вы должны уехать из большого дома. Там нехорошо.
— Я знаю, — сказала я. — Мы уедем, когда сможем.
— Мой брат говорит, что лучше всего уехать за море.
— Скажите ему, что мы уедем, когда появится такая возможность.
Они поговорили между собой, Салар, качая головой, и айя, качая вместе с ним.
— Он сказал, что поможет, — сказала мне она.
— Если можно, скажите ему большое, большое спасибо и еще скажите, что я не забуду его доброту.
— Он имеет долг. Он не любит быть должником. Он любит платить.
— Я в этом уверена и ценю это. Скажите ему, что, если мне потребуется помощь, я обращусь к нему.
Когда разговор был закончен, нас вывели из дома.
Салар, по-видимому, почувствовал облегчение, так как дал мне знать о своей благодарности.
Прошло несколько дней, когда я услышала, что по всему Мератху
[32]
вспыхивали поджоги и что там разразился мятеж.
Напряжение в доме усилилось. За последние недели вид Хансама стал еще важнее. Он ходил по дому с такой напыщенностью, словно был хозяином над всеми нами. Я была очень напугана тем, что он может сделать.
Я спросила об этом Лавинию:
— Лавиния, тебе страшно?
— Отчего?
— Ты совершенно не замечаешь того, что вокруг тебя происходит?
— О, ты имеешь в виду все эти разговоры? Всегда что-нибудь говорят.
— Ты понимаешь, что Фабиан и Дугал беспокоятся о нас?
— В этом нет необходимости. Майор Каммингс здесь, чтобы защитить нас. Он сказал, что позаботится, чтобы со мной ничего не случилось.
— А как же дети?
— С ними все в порядке. Они всего лишь дети. Они ничего не знают о всем этом шушуканье. Кроме того, за ними присматриваешь ты… и, конечно, айя.
— Лавиния, кажется, что ты не имеешь представления о том, что происходит. Ситуация взрывоопасная.
— Говорю тебе, у нас все будет хорошо. Хансам позаботится об этом.
— Он против нас.
— Он не против меня. Мы понимаем друг друга… Кроме того, он один из моих больших обожателей.
— Удивляюсь на тебя, Лавиния.
— Прекрасно. Удивляйся дальше. Это то, что я от тебя ожидаю.
Я поняла, что бесполезно пытаться донести до нее тяжесть ситуации.
Всего лишь день спустя айя вошла вечером в мою комнату.
Она сказала:
— Мы должны идти… идти сейчас. Я возьму детей в бельведер. Приходите туда… как можно быстрее. Я беру детей… сейчас.
Я поняла, что айя знает о какой-то надвигающейся опасности и что она была очень близка. Настойчивость ее голоса убедила меня в том, что я без всяких вопросов должна немедленно послушаться ее.
— Я пойду и приведу графиню.
— Быстро. Нельзя терять время.
— Дети уже в кровати.
— Неважно. Я скажу им — новая игра. Я их успокою, Мы приведем их. Необходимо быстро. Нет времени.
— Почему?..
— Не сейчас. Пошли же. Я говорю…
Я побежала в комнату Лавинии. К счастью, она была одна. Она сидела у зеркала, причесывалась. Я сказала:
— Лавиния, мы должны сейчас же идти.
— Куда?
— Вниз, в бельведер.
— Зачем?
— Пойми. Нет времени объяснять. Я еще сама не знаю. Я знаю, что это важно. Дети должны быть там.
— Но зачем?
— Не спорь. Пошли.
— Я не одета.
— Неважно.
— Я не допущу, чтобы мне приказывали.
— Лавиния, айя сойдет с ума. Обещай мне, что ты тотчас же придешь. И придешь быстро. Не говори никому, куда ты собралась.
— Право же, Друзилла.
— Послушай, ты должна иметь представление о том, в какой мы опасности. — Она выглядела слегка встревоженной. Даже она, кажется, начала осознавать изменение обстановки.
— Хорошо… Я приду, — произнесла она.
— Я пойду вперед. Я должна сказать айе. Она будет удивляться, почему я так долго. Не забудь, не говори никому, ни одной душе, куда ты собираешься, и постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Это очень важно.
Я спустилась по черной лестнице. Добралась до сада так, что меня никто не увидел, и поспешила по траве в бельведер. Айя с детьми была там. В ее глазах я увидела панику.
— Мы должны идти… быстро… — прошептала она. — Ждать опасно.
— Друзилла, это новая игра. В прятки, да айя? — спросила Луиза.
— Да, да… сейчас мы прячемся и ищем. Пошли. — Я должна подождать графиню, — сказала я.
— Не ждать.
— Она спустится сюда и не будет знать, что делать.
— Мы должны сейчас отвести детей. Вы также идете.
— Я должна подождать, — возразила я ей.
— Мы не можем. Не ждать.
— Куда вы идете?
— В дом моего брата.
— К Салару!
Она кивнула.
— Он так сказал. Когда придет время, ты должна быть здесь… с мисси… с детьми. Время приходит. Мы должны идти.
— Возьми детей. Я приведу графиню туда. Я ей сказала, что буду ждать ее здесь. Я должна остаться до ее прихода.
Айя покачала головой.
— Нет. Плохо. Плохо… нехорошо.
Она закутала детей в накидки, так что я с трудом могла их разглядеть, и дала мне в руки коробку, которую принесла в бельведер.
— Оденете, — сказала она. — Покроете голову. Тогда вы будете выглядеть как индийская женщина… немного. Приходите. Не ждите.
