— А теперь время уходить, — напомнила мне Айша. Она проводила меня к двери и пошла рядом по коридору.
— Не надо придавать большого значения ее словам, — сказала она мне. — Она очень страдает, и ее мысли блуждают. Это был ужасный удар, ты понимаешь. Не беспокойся о том, что услышала. Возможно, мне не следовало приводить тебя к ней, но она этого хотела. Она не могла успокоиться, пока не поговорит с тобой. Теперь она освободилась от этих мыслей. Понимаешь?
— Да, понимаю.
И я успокоила себя: «То, что произошло, помутило ее разум».
И мысли о монахине-призраке в восточном крыле и о сумасшедшей женщине в западном делали для меня Дом все более и более завораживающим.
С течением времени я перестала думать о веере из павлиньих перьев и страшиться, что что-то ужасное может произойти со мной из-за того, что я однажды владела им. Я по-прежнему посещала Дом. Гувернантки оставались в дружеских отношениях со мной, а мои отношения с Лавинией немного изменились. Я по-прежнему была некрасивой и меня приглашали лишь потому, что в округе я была единственной девочкой — ровесницей Лавинии и мое социальное положение не было настолько низким, чтобы меня можно было игнорировать. Я добилась некоторого превосходства над Лавинией, поскольку была умнее ее, хотя она была исключительно хорошенькой. Мисс Йорк испытывала некоторое чувство гордости за меня. Когда случилось так, что мисс Эзертон заболела, мисс Йорк перешла в Дом, чтобы заменить ее до выздоровления. Тогда и обнаружился разрыв между мной и Лавинией. Это многое дало мне и не прошло незамеченным для Лавинии.
Я становилась взрослой. Меня нельзя было больше дурачить. Я даже угрожала перестать посещать Дом, если Лавиния не будет вести себя лучше, и было очевидным, что она этого не хотела. Мы становились ближе — даже союзниками, когда этого требовали обстоятельства. Я была некрасивой, но зато умной. Она же была красивой, но не умела, как я, думать и изобретать; и она полагалась во всем на меня, принимая мое лидерство — хотя и не признавая этого.
Временами я видела Фабиана. Он приезжал домой на каникулы и иногда прихватывал с собой друзей. Обычно они не обращали на нас внимания, но я начала понимать, что он не столько не замечает моего присутствия, сколько хотел бы заставить меня так думать. Иногда я ловила на себе его незаметный взгляд. Связывала я это с тем давнишним приключением, когда я была маленькой и он меня украл.
Теперь все шептались о том, что мисс Люси сошла с ума. Миссис Янсон была очень дружна с поваром из Дома, поэтому, как она сказала, у нее это было «прямо из первых уст». Полли была как галка. Она схватывала малейший намек, слух и накапливала их, с тем чтобы, по ее словам, «собрать удовольствие».
Мы часто говорили о Доме, потому что он завораживал Полли так же, как и меня.
— Старая леди сошла с ума, — сказала она. — В этом нет ни малейшего сомнения. У нее с головой не все в порядке с тех пор, как она потеряла в Индии свою любовь. Человек должен понимать, что с ним может случиться беда, если он едет в такие диковинные края. Так и произошло с мисс Люси. Миссис Брент говорит, что теперь она взялась бродить по дому… приказывая всем вокруг, словно они черные слуги. Это все из-за того, что она ездила в Индию. Почему люди не могут оставаться дома, не понимаю. Она думает, что все еще в Индии. Все, что Айша может сделать, это присматривать за ней. И у нее там есть еще один темный слуга.
— Это Имам. Он тоже приехал из Индии. Я думаю, что она взяла его с собой, когда поехала домой… вместе с Айшей, конечно.
— Меня бросает в дрожь. Эти заморские одежды и черные глаза и какой-то тарабарский разговор.
— Это не тарабарщина, Полли. Это их родной язык.
— Почему для того, чтобы ухаживать за собой, она не держит какую-нибудь приятную британскую пару? И потом, эта комната с призраками и что-то, связанное с монахиней. И любовные страдания. Не понимаю. По-моему, любовь — это то, от чего надо держаться подальше.
— Ты так не думала, когда у тебя был Том.
— Я должна сказать, что тебе не найти человека, как две капли воды похожего на Тома.
— Но каждый надеется на это. Именно поэтому и влюбляются.
— Девочка моя, ты становишься слишком умной. Посмотри на нашу Эфф.
— Он все так же плох?
Полли только прищелкнула языком. Очень странно, но после этого разговора появились новости о «нем». Как сказала Полли, его в течение некоторого времени мучила грудь. Я помню день, когда он умер.
Полли была глубоко потрясена. Она не знала, как это отразится на Эфф.
— Я должна поехать на похороны, — сказала она. — В конце концов, надо проявить немного уважения.
— Ты не слишком уважала его, пока он был жив, — заметила я.
— Когда человек умирает, другое дело.
— Почему?
— Ох, ты со своими «что» и «почему». Это… просто это так.
— Полли, — спросила я. — Не могла бы я поехать с тобой на похороны?
Она в изумлении воззрилась на меня.
— Ты? Для Эфф это будет неожиданностью.
— Посмотрим…
Полли молчала. Я видела, что она обдумывает эту идею.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Это было бы проявлением уважения.
Я уяснила, что выразить уважение совершенно необходимо в такой ситуации.
— Мы должны спросить твоего отца, — сказала она в конце концов.
— Он бы не заметил, уехала я или нет.
— Не следует говорить так о своем отце.
— Почему, если это правда? И мне так нравится. Я не хотела бы, чтобы он действительно интересовался мною. Я скажу ему сама.
Когда я сообщила об этом, он показался мне несколько встревоженным.
Он поднял руку, думая, что очки на голове. Их там, конечно, не было, и он беспомощно искал, как будто не мог решить этот вопрос, пока не найдет их. К счастью, очки лежали у него на письменном столе, и я быстро принесла их ему.
— Это сестра Полли, и это будет выражением уважения и сочувствия.
— Я надеюсь, это не означает, что она захочет нас покинуть?
— Покинуть нас! — У меня не возникало таких мыслей. — Конечно, не захочет.
— Она может остаться жить со своей сестрой.
— О нет, — воскликнула я. — Но я думаю, что должна поехать на эти похороны.
— Они могут быть ужасными. Простые люди придают им большое значение… тратя больше денег, чем могут себе позволить.
— Я хочу поехать, папа. Мне хочется увидеть ее сестру. Она всегда рассказывает о ней.
Он кивнул.
— Ну что ж, тогда тебе следует поехать.
— Мы пробудем там несколько дней.
— Я надеюсь, что все будет хорошо. Полли будет с тобой.
