Я догадалась, что у Лавинии появилась тайна, наверное, потому, что так хорошо знала ее. Она часто исчезала, и мы точно не знали, где она. Она стала очень рассеянной и, казалось, не ощущала больше шарма месье Дюбуа. Она танцевала с той же импульсивностью, но уже не старалась, как раньше, заставить его выбрать себя, немного выдвигаясь вперед и откидывая с лица волосы.
Я больше не видела графа и не вспоминала о нем вплоть до того дня, когда встретила его около замка. Он улыбнулся мне несколько рассеянно, как бы пытаясь вспомнить, кто я такая. Меня это не удивило, поскольку во время наших встреч он не смотрел ни на кого, кроме Лавинии.
Она продолжала оставаться в каком-то эйфорическом состоянии; она была менее раздражительной, часто сидела, накручивая на палец локон, уставясь в пространство и улыбаясь.
Однажды я спросила ее, что происходит.
Она бросила на меня довольно презрительный взгляд.
— О, тебе этого не понять.
— Если это настолько сложно, то я удивляюсь, что ты поняла.
— Это не какая-нибудь глупая школьная задача. Здесь жизнь.
— Ах так, — ответила я в том же духе. — Месье Дюбуа понял, что не любит больше свою жену и четверых детей и мечтает только о тебе?
— Не глупи. Месье Дюбуа. Этот маленький учитель танцев. Ты думаешь, он действительно настоящий мужчина? О, ты не можешь… зная о них так мало.
— Ты, конечно, знаешь очень много. Она таинственно улыбнулась.
— Это что-то, связанное с мужчиной, — сказала я.
— Ш-ш-ш, — совсем добродушно ответила она.
Мне следовало быть начеку.
Однажды, когда мы собрались в город, она не поехала, сказав, что у нее болит голова. Я ей не поверила. Для такого состояния она выглядела слишком сияющей.
Когда мы вернулись, в комнате ее не было, и прежде чем она появилась, прошло какое-то время. Она была очень раскрасневшейся. Теперь мне не понятно, как я могла быть такой слепой. Ведь я же все это уже видела раньше, с Джосом.
Наступило Рождество. Его отпраздновали в Ламазоне в соответствии с традициями, и большинство девушек оставалось в замке, поскольку до дома было далеко. Праздник получился веселым.
Джанин сказала мне, что она вновь видела графа. Он был совсем рядом с замком. Казалось, что он не узнал ее.
— Он выглядел довольно ослепительным, — пояснила она.
Через несколько дней, оставшись наедине с Лавинией, я сказала ей, что Джанин видела его. Она слегка ухмыльнулась:
— Ты умеешь хранить секрет?
— Конечно. А что?
— Я собираюсь выйти замуж.
— Замуж ты, конечно, выйдешь. Когда леди Харриет подыщет тебе мужа.
Она покачала головой.
— Ты думаешь, я сама не смогу его себе найти?
— Ты хочешь дать понять, что уже находишься в поиске.
— Я не собираюсь ждать долго.
— Что ты хочешь сказать?
— Я собираюсь выйти замуж за графа.
— За графа? Ты хочешь сказать, за человека, который говорил с нами в городе?
Она радостно кивнула.
— Но как же твоя мать?
— Она будет довольна.
— Ты сказала ей?
— Нет, Жан-Пьер считает, что лучше не… пока не говорить. Пока мы не решим, как сообщить новость.
— Жан-Пьер?
— Граф, конечно, глупышка. Только подумай! Я стану графиней де Боргассон и буду жить в великолепном замке. Он очень богат. Он хочет поехать в Англию и познакомиться с мамой. Он заметил меня с первого взгляда… в тот первый день и понял, что я создана для него. Разве это не чудесно?
— Ну, звучит это так, будто…
— Как, будто что? Друзилла, ты ревнуешь?
— Конечно, нет.
— А должна. Все должны завидовать мне.
— Ладно, но ты едва знаешь его. Она выглядела очень неразумной.
— В таких случаях важно не то, как долго знакомы друг с другом, а насколько хорошо знают. Пока никому не говори… особенно Джанин.
— Почему ты должна сохранять это в тайне? — спросила я.
— Это только ненадолго, Я не должна была бы говорить тебе, но ты знаешь, что у меня нет от тебя секретов.
Она была сама не своя от счастья и более любезна ко мне, чем обычно. После обеда она не пришла в карету, и я предположила, что у нее какое-то тайное свидание с графом. Мне хотелось бы знать, где. Возможно у него есть карета, которая будет ее ждать в тайном месте и увезет… куда? Я почувствовала приступ беспокойства.
— Что случилось с Лавинией? — спросила Джанин. — Она так изменилась.
— Разве? — невинно удивилась я.
— Не говори мне, что ты этого не заметила.
— Ну, никогда не знаешь заранее, в каком она будет настроении.
— Что-то случилось, — сказала всевидящая Джанин. В ее глазах светилось подозрение. Проснулось ее всеподавляющее любопытство. Когда настроение Лавинии вновь изменилось, она была первой, кто обратил на это внимание.
Лавиния выглядела немного бледной; она была рассеянной; иногда, когда кто-то заговаривал с ней, она, казалось, не слышала этого.
Я предположила, что, должно быть, возникли какие-то проблемы, связанные с ее романом, и подумала, не спросить ли ее об этом, как вдруг она сказала, что хочет поговорить со мной… как можно скорее.
— Пошли в сад, — предложила она. — Там спокойнее.
Так как стоял февраль, погода была холодной. Мы обнаружили, что, хотя лето здесь жарче, чем в Англии, зима намного холоднее. В летний сезон сад славился бугенвиллеями, олеандрами и многими другими красивыми растениями. Но сейчас была все-таки зима. И зимой, в феврале, нам меньше всего могли помешать именно здесь.
— Ну, в чем дело? — спросила я.
— В графе, — ответила она.
— Я поняла, что новости не очень хорошие. Он разорвал помолвку?
— Нет. Я просто не вижу его.
— Возможно, его вызвали по важному делу… это огромное поместье и тому подобное.
— Он бы дал мне знать. Предполагалось, что он встретится со мной.
— Где?
— В той маленькой хижине. Ты ее знаешь… примерно в полумиле, в лесу.
— Этот развалившийся старый сарай… Так это и было то место, где вы встречались?
— Туда никто не ходит.
Я начала беспокоиться. Это становилось похожим на случай с Джосом.
— Так вот, он не пришел…
Она покачала головой. Я увидела, что она пытается сдержать слезы.
— Как давно ты видела его в последний раз?
