— Как вы меняетесь, когда смеетесь. Вы знаете, что выглядите немного суровой?
— Не думаю, что в действительности я такая.
— Может быть, вы становитесь такой только тогда, когда видите меня?
— Не понимаю, почему я должна так реагировать на вас.
— Возможно, потому, что вы осуждаете меня?
— За что?
— Я могу догадываться о нескольких причинах.
— Тогда мне они неизвестны.
— Не смотрите с ожиданием. Я не собираюсь называть их. Я не настолько глуп, чтобы усиливать ваше нерасположение.
— Нерасположение — это полностью ваше воображение. Как можно осуждать человека, не зная его?
— Возможно, из-за плохой репутации.
— Я не наслышана о ней.
— Ну вот! Теперь вы опять стали суровой. Я чувствую, что мы лучше узнаем друг друга за это путешествие.
— Разве эта непродолжительная поездка поможет нам больше, чем годы проживания по соседству?
— В такой обстановке есть что-то интимное.
— Неужели?
— Вы этого не чувствуете?
— Я думаю, что мы разговариваем дольше, чем за все время, что мы знаем друг друга.
— Это потому, что вы здесь и не можете уйти от меня.
— Так же, как и вы от меня.
— О, а я и не хочу.
Я рассмеялась.
— Я думаю, что мы уже должны скоро приехать.
— Через пять минут, — сказал он. — Увы! Каким коротким показалось путешествие. Но очень воодушевляющим. Как удачно, что мы были одни в купе. Я скажу вам кое-что. Это не было удачей. Я заранее дал кондуктору чаевые.
— Зачем?
— По вполне ясным причинам. Я подумал, что нам было бы интересно познакомиться друг с другом. Посторонние нарушили бы наш маленький тет-а-тет.
— Не понимаю, почему вы беспокоились.
— Я принимаю на себя массу беспокойств, добиваясь того, что хочу. Разве я не говорил вам, что я «толкач»?
Я немного удивилась и почувствовала легкое беспокойство, не зная, что у него на уме. Мне показалось, что он собирается позволить себе легкий флирт. Он, без сомнения, думал, что я была наивной девочкой, готовой упасть в объятия всемогущего лорда поместья. Если Лавиния мало что извлекла из своего горького опыта, то я вынесла многое.
Я холодно повторила:
— Не представляю, почему вы должны брать на себя беспокойство.
— Позже я скажу вам.
— Однако мы приехали.
Он взял мой чемодан.
— Знаете, я сама справлюсь, — сказала я.
— Не могу позволить вам его нести.
Мне показалось, что он уже занял собственническую позицию.
Следовало бы остерегаться его. Он относился к тому типу мужчин, которые думают, что стоит им только поманить девушку, как она тут же за ним побежит. Он был сэр Фабиан, богатый и могущественный; и его мать заставила его чувствовать себя — как обычно говорили — маленьким Цезарем.
Я попыталась взять у него мой чемодан, но он, улыбаясь, настоял на своем. Мы прошли по платформе, и там стояла ожидавшая меня Полли.
Она пришла в изумление, увидев меня с мужчиной, а когда узнала его, ее удивление перешло в смятение.
Я подбежала к ней, и она обняла меня.
— О, Полли, — воскликнула я, — как чудесно увидеть тебя.
Она была напряжена из-за его присутствия.
— Полли, это сэр Фабиан. Он был так добр, что помог нести мой багаж.
Он поклонился Полли.
— Мы с мисс Делани встретились в поезде.
Полли выглядела воинственно. Она никогда не одобряла Фремлингов. Я знала, что она думает. Кто они такие вне своей семьи? Или когда едут на поезде и несут чьи-то вещи? Нельзя не признать, что ничего хорошего они из себя не представляли. Я так хорошо знала ее, что угадывала ее мысли.
— Итак, благодарю вас, сэр Фабиан, — сказала я. — Вы были очень добры.
— Мы возьмем кеб и в один момент будем дома, — заволновалась Полли.
— Я провожу вас, — сказал он, — и возьму кеб.
— Нет необходимости… — возразила я.
— Я настаиваю. — Он говорил так, будто его слово было закон. Мне непреодолимо хотелось вырвать у него мой чемодан и сказать, что мы не нуждаемся в его помощи. Но если я так сделаю, это может выдать что-то, что я должна скрывать.
Я уже знала его властную манеру, с которой он подозвал кеб, и очень скоро мы оказались на пути к дому.
Я пыталась болтать с Полли так, будто его с нами не было. Я спросила об Эфф. Она процветает. Живет очень хорошо. Может, даже приобретет дом № 10 Макклестона, если живущий там старик выедет. Эфф всегда внимательно следила за этим.
Никто из нас не упомянул о девочке, но я знала, что Полли, так же, как и я, жаждет поговорить о ней.
Я была рада, когда наша поездка закончилась. Он вышел из кеба и донес мой чемодан до двери. Эфф открыла нам. Увидев меня, она вскрикнула от удовольствия, а затем, при виде Фабиана, отступила.
Он снял шляпу и поклонился.
— Это сэр Фабиан Фремлинг, мой сосед, — объяснила я. — Я встретила его в поезде, и он мне очень помог.
Я видела, что она раздумывает, следует ли его пригласить на чашку чая с куском особого кекса с изюмом, который она испекла по такому случаю; ее колебания были связаны с его титулом и, возможно, с его безупречной внешностью.
Я быстро сказала:
— Вы были очень добры, сэр Фабиан. Большое вам спасибо. — С этими словами я повернулась, и он, вновь поклонившись, пошел обратно к ожидавшему кебу.
Мы вошли в дом.
— Ну и ну! Вот те раз! — сказала Полли. — Я думала упаду, когда увидела, кто это.
Она покачала головой. Она была обеспокоена; я должна сказать ей при первой возможности, что нет необходимости бить тревогу.
Эфф заворковала:
— Я знаю, кого ты хочешь видеть. Она у меня здесь, но сейчас спит, и я не хочу ее беспокоить, иначе будут неприятности, верно, Полли?
— Это точно, — подтвердила та.
— Ну что же, как насчет чашки хорошего чая сначала? У меня есть горячие булочки.
Когда мы сели за чай с булочками, я услышала о процветании их бизнеса и о том, как малышка с каждым днем становится все красивее.
Наконец Эфф принесла ее, и я взяла ее на руки, при этом она удивленно смотрела, ее маленькие ручки обвились вокруг моих пальцев и на ее розовом личике появилось что-то вроде довольной улыбки. Она очень изменилась с того дня, когда мы с Лавинией привезли ее сюда. Ей скоро должно было исполниться девять месяцев — уже большая. Меня всегда расстраивали мысли о нежеланных детях, но эта, по крайней мере благодаря Полли и Эфф буквально купалась в любви.
