От приверженцев традиционных языческих религий этих христиан отличало стремление (порой – страстное) обращать других в свою веру, настойчивое требование, чтобы новообращенные отказывались от своих былых богов, и убежденность в том, что истинное богопочитание требует не только совершения обрядов, но и соблюдения этических норм, и согласия с вероучением о том, кто такой этот бог. Именно такое христианство проповедовал язычникам первый миссионер, апостол Павел. Такое христианство проповедовали грамотные, культурные, высокообразованные писатели первых христианских столетий. И именно такое христианство со временем подчинило себе религиозный мир римской античности.
Итак, главный вопрос в том, почему же проповедь христианства оказалась так убедительна. Почему язычники готовы были отказываться от всего, во что верили до сих пор, менять все свои религиозные практики, покидать своих богов – и вместо этого присоединяться к христианским общинам и поклоняться одному лишь богу христиан?
Глава пятая
Завлечение чудесами
Мы уже видели, что христианское учение распространялось не путем организованной, продуманной миссионерской работы – некоей древней параллели английскому и американскому миссионерству в дебрях «черной Африки» и в других «языческих» краях XIX века. Оно распространялось из уст в уста, от одного к другому, в повседневности, через обыденные социальные связи, – так же, как распространялись новости или различные мнения. Размышления об убедительности христианства можно начать с того, к кому обращалась христианская проповедь – и среди каких именно язычников христиане черпали большую часть своих новообращенных.
Хотели бы мы знать, кто эти люди! Особенно помогли бы нам беспристрастные источники информации. Однако таких нет. Практически все наши свидетельства о первых 150 годах существования Церкви исходят от самих христиан, – а они, разумеется, пристрастны, и рассказы их о массовых обращениях в новую веру часто невозможно проверить
[128]. Первое известное нам подробное описание христианского движения из нехристианского источника – разумеется, тоже не беспристрастное, – относится к концу 170-х годов н. э.
[129] И даже этого источника как самостоятельного документа у нас нет. Это книга, известная нам по цитатам, сохранившимся у христианского автора, великого богослова Оригена Александрийского, который цитировал ее с целью ее опровергнуть. Книга эта написана языческим интеллектуалом по имени Цельс, о котором нам ничего более не известно
[130].
Труд Цельса назывался «Правдивое слово». В нем автор обличал христианство как религию глупую и опасную, не имеющую никаких надежных подтверждений своей истинности и создающую серьезные проблемы, прежде всего тем, что оно уводит людей от традиционных религий. На христианство Цельс нападает открыто и яростно. Прочтя христианские Евангелия, он использует и холодный анализ, и тонкую и точную иронию, чтобы разнести в клочки и их, и Иисуса, которому поклоняются христиане. Книга его, по-видимому, имела большое влияние, раз Ориген счел нужным писать на нее опровержение приблизительно шестьдесят лет спустя.
О критике христианской веры у Цельса можно сказать многое, но для наших целей особенно важно одно. Цельс доказывает (с понятными преувеличениями), что христианство – религия невежд и глупцов, по тупости своей не способных понять ни религиозные истины, ни основательные аргументы. Проповедники христианства стараются обращать в свою веру прежде всего людей неумных и внушаемых. Насмешливый отрывок, в котором Цельс говорит об этом, стоит привести целиком:
…но если они завидят юнцов, или сборище домашних рабов, или кучку неразумных людей, туда-то они проталкиваются и там красуются. Мы видим, что и в частных домах шерстобитчики, сапожники, валяльщики, самые грубые мужланы в присутствии старших и более разумных господ не смеют рот раскрыть; но когда им удается заполучить к себе отдельно детей и каких-либо глупых женщин, они им рассказывают удивительные вещи, что не надо оказывать почтение отцу и учителям, а слушаться только их самих; те, мол, глупости болтают, у них мысль парализована, они, в сущности, не знают и не умеют делать ничего прекрасного, находясь в плену пустых предрассудков; зато только они сами знают, как надо жить; если дети их послушаются, они будут счастливы, и дому явится счастье. А если во время таких речей они увидят, что подходит кто-либо из наставников в просвещении, кто-либо из людей разумных или сам отец, то более осторожные из них стушевываются, а более дерзкие подстрекают детей сбросить узду, нашептывая, что в присутствии отца и учителей они не захотят и не сумеют проповедовать детям добро, ибо, дескать, их отталкивает низость и тупость (старших), окончательно испорченных, безмерно злых и наказывающих их; поэтому, если они хотят, они должны, оставив отца и учителей, уйти с женщинами и с товарищами по играм в женское помещение, в сапожную или валяльную мастерскую, чтобы обрести совершенство. Такими речами они убеждают [русский перевод А. Б. Рановича. – Прим. пер.].
В этом описании, очевидно, немало элитистского снобизма, но может быть и доля истины. Очень мало свидетельств позволяют предположить, что в период между проповедью Павла и серединой II века в христианство обращались интеллектуалы. Большей частью обращенных, несомненно, были люди из низшего класса и малообразованные. Для эпохи Павла это, очевидно, именно так. В послании к одной из самых крупных своих общин, к коринфянам, он прямо говорит о ее составе: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное…» (1 Кор. 1:26–27).
Некоторые ученые за последние тридцать лет замечали: Павел говорит, что мудрых, сильных и благородных среди коринфских христиан немного – значит, сколько-то их все-таки было
[131]. Возможно, это так: однако суть слов Павла в том, что в основном христиане были необразованны, бедны и безвластны. И ничто в известных нам раннехристианских источниках не позволяет предполагать, что ко времени Цельса положение сильно изменилось.
Напротив, поразительно, что, когда Цельс обвиняет христианство в привлекательности в основном для необразованных бедняков, для буквальных или фигуральных «детей», Ориген с этим не спорит. С его точки зрения, именно то, что христианство добивается успеха несмотря на недостаток интеллектуальной мощи и влиятельности среди образованных людей, доказывает, что за этим движением стоит Бог. Не интеллектуальной мощью христианство привлекает к себе новообращенных. Лактанций, защитник веры IV века, также отмечает, что в большинстве своем христиане необразованны и «просты» («Божественные установления», 5.1–2).
