Интересно, что заставило его заявить права на наследство Гуреева? Нуждающимся Христофоров не выглядел, его видимо простые черные брюки и рубашку явно сшил на заказ дорогой портной, стрижку выполнил хороший мастер, тонкую кожу на туфли пожертвовала не иначе как антилопа, а часы были сделаны в Швейцарии.
Я вспомнила, как на шоу он оговорился: «Мама и…» То есть в том, что он сын Гуреева, Андрея Христофорова убедили как минимум два человека – мать и кто-то еще. Кто-то близкий. Возможно, тот, кто и сейчас был с ним рядом.
Справа от Христофорова сидел немолодой мужчина, которого я не видела на шоу. И его личность интриговала не только меня: журналисты то и дело разворачивали камеры, снимая его и вместе с соседом, и отдельно. Их интерес был понятен: внешне мужчина походил на покойного Роберта Гуреева даже больше, чем Христофоров!
Неужели еще один прямой потомок? Тогда почему он не заявил о своих правах?
Кроме трех предполагаемых детей, на наследство Гуреева претендовал также специально созданный культурный фонд.
Его представитель – приятная немолодая женщина с наружностью и манерами строгой, но справедливой классной дамы – аргументированно высказалась за передачу имущества Гуреева фонду, который сможет сохранить и преумножить все ценное, в первую очередь – культурное наследие гения.
При этом из зала кто-то глумливо выкрикнул: «Да знаем мы эти фонды, вы все растащите!» – и голос показался мне знакомым. По-моему, я уже слышала его на ток-шоу. Похоже, Антон Халатов пришел со своей командой…
Интересно, телеведущего не задело, что для судебного разбирательства заявители сделали то, на что не согласились на его ток-шоу? Результаты ДНК-теста на отцовство представили все три возможных наследника – и Христофоров, и Петренко, и Горлова!
А я сделала то, от чего на телешоу безответственно уклонился сам Халатов: дала слово специалисту, который рассказал о сути и правилах проведения ДНК-теста.
– ДНК-тест – это современная и надежная методика установления родства, – сообщил приглашенный эксперт городского ДНК-центра, явно стараясь говорить, как просили, понятно и просто. – В хромосомах клеток содержится молекула ДНК. У человека 23 пары хромосом. Часть их ребенок получает от матери, часть от отца. Во время проведения теста выделяются определенные фрагменты участка хромосомы, отвечающие за передачу генетической информации. Это так называемые локусы – линейные участки молекулы ДНК, занимающие один ген. Специалисты изучают локусы, доставшиеся ребенку от отца, и те, что достались от матери. Образцы сравниваются с генетическим материалом отца…
Продолжая внимательно слушать эксперта, я оглядела зал – народ заинтересованно внимал, просвещался, – я заметила в углу Натку с блокнотом. Похоже, она конспектировала. Однако основательно моя систер подошла к вопросу, обычно такая академическая обстоятельность ей не свойственна!
– При наличии совпадений выносят заключение, согласно которому мужчина является отцом ребенка на 99,9 %. Если совпадений не обнаружено, то отцовство не подтверждается. – Эксперт закончил краткий ликбез.
– А где же взять генетический материал отца, если он уже умер? – поинтересовались из зала.
Вопрос был правильный, так что я не стала выгонять крикуна.
– В этом случае единственный надежный источник – тело, – коротко ответил эксперт.
– Так оно в могиле!
– А могила на кладбище!
– А кладбище в Париже! – загомонили в зале.
– Неужто детки выкопали папу?!
– Тихо! – Я постучала молоточком.
Мне очень хотелось постучать по довольной физиономии Халатова, который все-таки устроил в зале суда балаган, но пришлось действовать более традиционно.
– Никто никого не выкапывал, – поморщившись, объяснил адвокат, представляющий интересы Анны Горловой. – Мы получили информацию о ДНК Гуреева из его медицинской карты в парижском госпитале.
– А мы взяли образец пота со сценического костюма Гуреева, подаренного артистом своему балетному училищу, – сообщил адвокат Вадима Петренко.
– А мы использовали прядь волос Гуреева, подаренную им поклоннику, который бережно сохранил эту реликвию, – сказал представительный спутник Андрея Христофорова.
Я вопросительно посмотрела на специалиста ДНК-центра.
Тот кивнул:
– Да, все подходит, однако есть некие «но». – И он зачастил, перечисляя все эти «но». – В случае, если анализ проводится для предоставления в суд или иные государственные органы, необходимо идентифицировать всех участников экспертизы.
– Это как? – выкрикнули из зала.
На этот раз голос был женский. Мне даже показалось, что я узнала Натку.
– Личность каждого участника экспертизы устанавливается документально, – охотно объяснил специалист.
Видя неподдельный интерес публики, он оживился, заблестел глазами и разрумянился.
– Все документы копируют, заверяют печатью экспертной организации или лаборатории, участников экспертизы фотографируют. Непременно заполняют протокол забора проб, при этом указывают паспортные данные, время, место забора образцов. Эксперт, который его проводит, и два свидетеля ставят свои подписи в протоколе. Документ заверяют печатью лаборатории или экспертной организации, которая проводит забор материала. Только тогда идентификация участников имеет юридический вес. Если хотя бы один из пунктов не был соблюден, то судья не примет результаты экспертизы ДНК.
Тут и эксперт, и люди в зале, и камеры – все уставились на меня, а я из вредности выдержала театральную паузу и только потом кивнула – да, верно, не приму!
В зале загомонили.
– Суд сам назначает медицинский центр, в котором должна быть произведена экспертиза! – громко объявила я и веско пристукнула сказанное молотком.
Вот так-то. Не надо подсовывать мне какие-то подозрительные бумажки…
Натка со своего места на галерке выразительно посемафорила мне бровями – мол, говори уже, не тяни, мне тоже срочно надо знать, куда обращаться за надежным анализом, – и я назвала известный диагностический центр.
Что ж, пока на этом все, продолжим, как говорит Халатов, после рекламной паузы…
Для поиска подхода к отечественной звезде интернет-дизайна Тимофею Гусеву Натке снова понадобилась помощь друга, вернее племянницы.
– Кто у нас модный блогер? Ты у нас модный блогер, – приговаривала она, коварно придвигая к Сашке блюдо с пирожными. Специально зазвала племяшку в ее любимую кондитерскую! – Кому же, как не тебе, знать, где бывают разные звезды…
– Угум, – Сашка запихнулась «Анной Павловой», закатила глаза, хрустя воздушным безе. – Хахая…
– Что за «ха-ха»? Ты надо мной смеешься?
– Какая звезда, говорю? Кто тебя интересует?
– Тимофей Гусев.
