Натка послушно посмотрела сквозь стекло двери, украшенной табличкой с изображением черепа и костей и надписью «Не влезай – убьем!». Влезать не стала – ну их, психических…
– Вот этот черный стол с цветными кнопочками – режиссерский пульт, – прокомментировала Настя. – Так, к звукотехникам заходить не будем, там ничего интересного, что вы – коробок из-под яиц не видели?
– Зачем им коробки… – машинально удивилась Натка, проглотив окончание фразы «…у звукотехников так много яиц?».
Это прозвучало бы двусмысленно.
– Чтобы стены ими оклеивать, конечно же, для лучшей звукоизоляции, – невозмутимо объяснила Настя. – Ну, вот мы и пришли к студии.
– Где? – Натка повертела головой, наталкиваясь взглядом на темные полотнища и фанерные стены, окружающие их со всех сторон.
– Сразу за выгородкой, где свет, видите?
Натка взглянула в указанном направлении и действительно увидела свет в конце туннеля.
– Все, теперь я вас усажу, а сама побегу дальше, у меня еще столько дел, столько дел… Смотрите под ноги, не споткнитесь, тут шнуры под ногами…
Ступая за опытной проводницей след в след, Натка пробралась по фанерному лабиринту в просторную студию.
Там было светло, шумно и людно. На лавочках, расставленных амфитеатром, сидели зрители, такие живописные и вместе с тем типичные, что Натка подумала – пожалуй, в костюмерной сейчас нет и половины обычных запасов… По сцене туда-сюда перемещались, демонстрируя ту же деловитую пробежку, что и у Насти, студийные работники. На границе между залом и сценой высились массивные, пугающе похожие на пушки камеры, у каждой стоял оператор – эти не бегали, вообще почти не двигались, мудро экономя жизненные силы и нервную энергию.
Натка подняла голову, и взгляд ее утонул в кромешном мраке под высоким потолком.
– Вверх не смотрите, дадут свет – ослепнете, – предупредила Настя, настойчиво подталкивая Натку к первому зрительскому ряду.
– А гости где? – обернулась к ней Натка. – Те, которые участники программы?
– Сначала в гримерке, потом в ожидалке, потом там, – Настя кивнула на пустующие пока диваны.
– Ага! – Натка прищурилась.
От первого ряда, в котором ей отвели ВИП-место, до дивана, где должен был появиться Максим Романовский, было метров шесть. Многовато!
А вот от края дивана до выгородки, заменяющей кулисы, было всего-то метра полтора…
– Настя, спасибо вам большое, дальше я и сама дойду, вы уже бегите, – с признательностью сказала Натка третьему помощнику второго режиссера лучшего шоу на главном канале. – Не буду больше отнимать ваше драгоценное время…
– О’кей, садитесь в первый ряд на любое свободное место, – не стала с ней спорить деловитая барышня. – Приятного вечера с ток-шоу «Посидим, поговорим!».
– Приятного и полезного, – согласилась Натка и двинулась к первому ряду.
Садиться, однако, не стала.
Встав у ряда, она демонстративно пересчитала пустые места, кивая и рассеянно улыбаясь уже сидящим зрителям. Какому-то смутно знакомому дяденьке благообразной наружности любезно сказала, как только что Настя ей самой: «Приятного вечера с ток-шоу «Посидим, поговорим!». Выдернула из кармана мобильник, громко произнесла в него, даже не включенный: «Сейчас буду, без меня не начинайте!» – и ретировалась за кулисы.
«На любое свободное место», – ведь так сказала ей Настя?
Что ж, в фанерном коридоре вблизи дивана Натке было довольно свободно…
Время от времени мимо нее там кто-нибудь пробегал – один и тот же человек или разные люди, непонятно… На высокой скорости и в полумраке лиц было не разобрать, а все фигуры казались одинаковыми: две руки, две ноги, одна взлохмаченная голова… Поступь у всех была типичная, как у помрежа Насти, по аналогии с моряцкой походочкой Натка про себя уже назвала ее студийной. Вот голоса – те отличались, хотя все без разбору были нервными и с хрипотцой: очевидно, «студийные» много курили и еще больше истерили.
Один раз какое-то гиперответственное существо, притормозив на бегу, непонятно гаркнуло на Натку:
– Чего ты?!
Но тут же рация на его боку точно так же вопросительно рявкнула: «Саня, где ты?!» – и существо, емко выругавшись, унеслось.
Потом, сердито сопя, притопала какая-то загадочная личность в блестящих очках. Та – или тот – даже остановилась и некоторое время взирала на Натку, озабоченно пыхтя и перекладывая голову с плеча на плечо, словно от ракурса могла поменяться видимая ей картина с Наткой на переднем плане.
Секунд через тридцать – Натка уже начала волноваться – загадочный некто созрел для диалога и попытался начать его:
– А что…
– Так, все вопросы к Антонио! – резко перебила его Натка.
Голос ее прозвучал как надо: хрипло и нервно, и очкастый от нее тут же остал.
Девушка Настя, третий помощник второго режиссера, не соврала: с Халатовым студийные старались без крайней необходимости не связываться.
За шоу, съемки которого шли уже полным ходом, Натка следила вполглаза. Ее внимание по большей части привлекал Максим Романовский, появившийся на студийном диване под софитами в самом начале программы. Тему ее Натка усвоила в самых общих чертах: речь шла о том, что газовый гигант нещадно душит отечественного предпринимателя.
Романовский как раз и олицетворял гиганта-душителя. В одиночку отбиваясь от нападок на всю компанию, он волновался, сердился и потел. Реально ведь отдувался за целый «Промгаз»!
А Натка хищно и с вожделением взирала на капли пота, проступающие на красном затылке Романовского.
Взирала – и ждала…
И дождалась!
– Антонио, ты размазал глаз! – с ужасом вскричала дама-режиссер, чей голос (разумеется, хлиплый и нервный) транслировался в студию как глас с небес. – Камеры, стоп, девочки, поправьте Тони правый глаз, живо, живо! И лоб ему протрите, он блестит!
Деловитые нервные девочки с пуховками и палетками налетели на замершего Халатова целой стаей, закружили его, развернули, установили в позе мультипликационного Пятачка, напряженно интересующегося, собирается ли дождь, – шея вытянута, лицо запрокинуто, глаза прищурены, сразу видно, что решается жизненно важный вопрос…
В этот ответственный момент лишь один человек в студии телешоу «Посидим, поговорим!» не смотрел на Халатова, и этим исключением была, конечно, Натка.
С чистым белым платочком в руке она выскочила из своей тенистой засады на залитую светом сцену, через секунду оказалась за спиной Романовского и со словами «Вы тоже блестите!» одним слитным круговым движением протерла физиономию олигарха от виска через лоб, ухо, скулу, затылок и второе ухо до того же виска. И олигарх не возмутился, не крикнул охрану, наоборот, еще вежливо сказал ей «Спасибо»!
