– Вы сейчас меня оскорбляете, – произнесла она.
– Да вряд ли. Я определенно не намеревался этого делать.
– В эту игру могут играть двое. Я прочла последний номер “Разсказа” от корки до корки и, если вы меня спросите, могу сказать, что он совершенно плоский и до крайности не вдохновляющий.
“Это одно и то же”, – подумал Морис.
– Вы как будто бы не желаете рисковать или осмеливаться на что-то.
– А вы теперь оскорбляете меня, – ответил он.
– Вас я не оскорбляю. Я оскорбляю журнал.
– Который я основал.
– Почему вы попросту не признаете, что мой рассказ слишком труден для вас и ваших читателей? Что вы не до конца его поняли?
– Если б я его не понял, откуда бы мне было знать, что он слишком труден?
– Не играйте со мною в эти игры.
– Я и не играю. Ваше толкование того, почему я отказал вашему рассказу, попросту неверно. Я прекрасно все в нем понял, я не идиот. Читать я умею – даже длинные слова. Послушайте, это не плохой рассказ, – просто он у вас не из лучших, чего там. И вы бы сами не сказали мне спасибо, опубликуй я такое, что другие стали бы критиковать, – тем более перед скорым выходом вашего романа. Вам следует поддерживать свою репутацию на как можно более высоком уровне в эти грядущие несколько месяцев. Это важно. Поверьте мне, я тут знаю, о чем говорю. Я в таких делах не новичок, и мне отлично известно, до чего легко можно перестать быть вкусом месяца и превратиться просто в изжогу у издателей во рту. Я такое видал. Я таким бывал.
– Мне просто обидно, вот и все, – произнесла она после долгой паузы, но голос у нее чуть смягчился. – У меня в последнее время очень напряженный период. Вы знали, что в январе умерла моя бабушка?
– Нет, – ответил Морис, которому, в общем, до этого не было дела. – Мне жаль это слышать.
– Ей исполнилось всего девяносто восемь.
– Ну, это вполне почтенный возраст.
– А потом на улице мою собаку сбил какой-то идиот на мотоцикле. А потом у меня приключился рак…
– Что? – переспросил он, подаваясь вперед. Это была новость.
– Ну, я подумала, то есть, что у меня рак, – поправилась она. – Была родинка. На плече. А раньше там ничего не было. Короче говоря, мой врач мне сказал, что ему неспокойно, и отправил пробу в лабораторию, а когда вернулось, выяснилось, что там все чисто. Но знаете, несколько дней я была убеждена, что у меня рак.
– Но у вас его не было.
– Нет, но суть едва ли в этом. У меня он мог оказаться.
Морис постукал авторучкой о стол. Именно поэтому он предпочитал работать преимущественно дома, а в кабинет заглядывать раз-два в неделю. Чертовы писатели. Он столько лет отчаянно пытался попасть в их число, но бывали времена, когда он их искренне презирал.
– Поэтому ваш отказ очень больно по мне ударил, – сказала она.
– Ну, если вы можете победить рак, то уж явно способны пережить отказ из журнала “Разсказъ”, – произнес он, и не успела она открыть рот, чтобы ответить ему на это, как у него на столе зазвонил мобильный телефон. Он редко отвечал на звонки, предпочитая, чтобы вызовы накапливались, а потом в конце дня решал, кому перезвонить, но сейчас он ответил быстро, радуясь возможности отвлечься, сперва, впрочем, глянув на экранчик аппарата.
“Школа”, – сообщал тот.
– Простите, – сказал он, воздев указательный палец, чтобы утихомирить Хенриэтту, пока та снова не начала гавкать на него. – Это из школы моего сына. Мне нужно ответить.
Она всплеснула руками, как будто у нее не помещалось в голове, что собственного сына он ставит выше нее, и Морис вышел наружу, прошагал мимо стажеров на лестничную площадку – там время от времени удавалось хоть как-то уединиться.
– Морис Свифт, – произнес он в трубку.
– Мистер Свифт, – сказал голос на другом конце; казалось, что женщине одновременно наскучила ее работа и ее бодрит сиюминутный драматизм таких вот телефонных звонков. – Это Алиша Маклин из Сент-Джозефа.
– Вот как? – произнес Морис, уже ощущая, как в нем собирается первая волна раздражения. Ему не особенно нравилась школа Дэниэла, и он ощущал смутную тревогу каждое утро, когда подвозил мальчика в такое место, где может оказаться полно детонасильников или вооруженных психопатов. Это напоминало жизнь в антиутопии какого-нибудь романа для старшего школьного возраста. Ему по-прежнему не верилось, что в дверях там была установлена рамка металлоискателя, как в аэропорту, и через нее все дети должны были проходить, чтобы их допустили к занятиям. – Что он натворил на сей раз?
– Перво-наперво позвольте сказать, что беспокоиться не о чем, – ответила Алиша. – С вашим сыном все в полном порядке. Но мы считаем, вам нужно приехать в школу как можно скорее.
– Зачем, что случилось?
– У нас ЧП.
Он больше ни о чем не спрашивал – лишь отключился и нажал кнопку вызова лифта. Школа находилась всего в десяти минутах ходьбы, но солнце светило, поэтому он решил не спешить. С Хенриэттой разберется кто-нибудь из стажеров. За это я им и плачу, в конце-то концов, подумал он, игнорируя тот факт, что вообще-то он ничего им не платил. Трудились они бесплатно, однако в непоколебимом убеждении, что пара месяцев за столом в редакции “Разсказа” добавит крепкую строку в их резюме. В итоге, знал он, молодняк им пользуется, чтобы чего-то добиться. А кто он такой, чтобы с этим спорить?
Дэниэл, как выяснилось, шлепнул какую-то девочку в классе.
– У нас уже некоторое время проблемы между Дэниэлом и Юпитер, – сказала миссис Лейн, сорока-с-чем-то-летняя директриса школы; от ее взбитой копны крашеных светлых волос и скромного свитера так и разило легким отчаянием. На столе у нее стояла фотография в серебряной рамке, отвернутая от посетителей, и Морису не терпелось посмотреть, что там за изображение – человека или домашнего любимца. Он готов был спорить, что последнего.
– Юпитер? – переспросил он, стараясь сдержать смех. – Простите, вы сказали – Юпитер?
– Да, Юпитер Делл, – подтвердила миссис Лейн.
– И это девочка? Или, быть может, мальчик?
– Она девочка, мистер Свифт. – Лицо директрисы слегка разгладилось, и она пожала плечами. – Между нами говоря, родители у нее из хиппи, если вы меня понимаете. – Она огляделась и, хоть они и сидели в кабинете одни, подалась к нему и понизила голос. – У нее есть младший брат по имени Меркурий.
– В школе ему придется будь здоров как. Возможно, имеет смысл вызвать их родителей и отчитать за то, что навязали своим детям такие дурацкие имена.
– Вообще-то Деллы побывали здесь незадолго до вас, – ответила миссис Лейн. – Естественно, нам пришлось вызвать их раньше. Юпитер очень расстроена.
– Быть может, вы могли бы рассказать мне, что именно произошло, – произнес Морис, ощущая все тот же градус тревоги в этой комнате, что и тридцать лет назад, когда их с его лучшим другом того времени Хенри Роу притащили в кабинет директора – двух пятнадцатилетних пацанов, дрожавших от предчувствия того, что неминуемо произойдет. Сейчас от этого воспоминания, которое он не один десяток лет пытался запереть подальше у себя в уме, Мориса замутило.
