Он глянул вниз и кивнул.
– Да, – ответил он. – А вам что, тоже?
– Не то чтобы, – сказал я. – Староват я для таких групп. Но моему сыну нравились.
Несколько мгновений он ничего не говорил.
– Насколько личными могут быть мои вопросы? – наконец спросил он.
– Можете спрашивать все что угодно. Я не против.
– Хорошо. У вас есть подруга?
– Нет, – ответил я, удивившись тому, что его может интересовать моя личная, а не профессиональная жизнь.
– Вы гей?
– Нет. А что – я допустил что-то такое, отчего у вас сложилось это впечатление?
– Для меня ни то ни другое не имеет значения, как вы понимаете, – сказал он. – Я просто пытаюсь лучше понять вас как личность, чтобы мне удалось яснее контекстуализировать вашу работу.
– Ну, видимо, ближе всего я к натуралу, – ответил я. – Хотя нынче ни в какую сторону меня особо не тянет. И никогда не тянуло, если совсем уж честно. Я никогда не был такой уж прям чувственной персоной, даже в вашем возрасте. Быть может, мне недостает какого-то гормона, не знаю, но это просто никогда не имело для меня никакой особой важности. А вами двигает секс, Тео?
Он немного зарделся, и мне стало приятно от того, что я его смутил, поскольку, на мой вкус, он чересчур крепко дергал за вожжи в нашей сегодняшней встрече.
– Ну, то есть, мне нравится, – ответил он. – Когда перепадает, то есть.
– А у вас есть подружка?
– Нет.
– А дружок?
– Нет.
– Ладно. – Я улыбнулся ему, не очень понимая, намерен он мне рассказывать что-то еще или нет, но он, похоже, был полон решимости держаться своей роли собеседника. – Как бы то ни было, – наконец произнес я, – почти не сомневаюсь, что эта часть моей жизни у меня уже позади. Позвольте просто сказать вам, – добавил я миг спустя, не желая его отпугивать, – чтобы у нас не возникло путаницы: пригласил я вас сюда отнюдь не для того, чтобы вас соблазнять, если вам такое приходит в голову.
– Что? – переспросил он, глядя на меня теперь с таким изумлением на лице, что я понял: ни о чем подобном он и впрямь не думал.
– Извините, – произнес я. – Возможно, я что-то неверно истолковал. Меня беспокоило, что вы подумаете, будто я соглашаюсь на эти встречи по какой-либо неприглядной причине. Что я вами заинтересовался лишь потому, что желаю завязать между нами романтическую связь. Просто хочу вас заверить, что ничего не может быть дальше от истины.
– Честно – у меня и мысли такой не возникало, – сказал он. – Ни на миг.
– Ну да, – произнес я. – Как неловко вышло. Для меня, то есть.
– Я в том смысле, что вы и впрямь заинтересованы во мне таким образом…
– Я искренне нет. Ничего подобного на уме у меня и близко не было, право слово. Просто заботило, что вы, может, про это думаете, и я хотел вас в этом смысле успокоить. Но вижу, что достиг ровно противоположного. Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Сдается мне, я перед вами изрядно опростоволосился.
– Все нормально.
У него был такой вид, словно он желал бы, чтобы у него под ногами разверзлась земля, и я проклинал собственную глупость. Я его что, теперь потеряю? Я не мог рисковать ничем подобным. Ему нужно дописать дипломную работу, а той, в свою очередь, следует превратиться в книгу. Для того чтобы это произошло, необходимо сосредоточиться мне. Я решил, что пора что-то дать Тео. Небольшой кусочек, чтобы разжечь в нем аппетит.
– Вообще-то, – наконец произнес я, – если вы не возражаете, я бы хотел кое в чем вам довериться.
– Правда? – спросил он, с надеждой поднимая на меня взгляд.
– Да. Рассказать вам кое-что для вашего диплома. Об этом я никогда раньше не говорил.
Он перелистнул блокнот на чистую страницу, и его ручка задрожала над бумагой. Очаровательное рвение.
– Хочу, скажем так, быть с вами честным, – продолжал я. – И я согласен, что это важно – чтобы ваша работа стала по-настоящему целостной. Особенно если ей суждено сделаться основой для полноценной биографии. Вы же по-прежнему это планируете, надеюсь?
– Ну да. Но до этого еще далеко…
– Хорошо. Хочу рассказать вам кое-что про Дэша Харди.
– Американского писателя?
– Да.
– Кажется, я где-то читал, что он был вашим наставником, это так? Когда вы только начинали, в смысле.
– Не вполне уверен, что стал бы описывать его таким понятием, – ответил я, – хотя он сам, вероятно, так бы себя назвал. Но если честно, то да, он был ко мне очень щедр. Вы читали у него что-нибудь, Тео?
– Нет, до его книг я так и не добрался, – ответил он, качая головой. – А стоит?
– Да не очень, – сказал я. – То есть одну-две – возможно. Но на свете сейчас столько книг, что я б на вашем месте не морочил себе голову. В его романах вы не найдете ничего чересчур интересного. Сегодня, по крайней мере. Они очень увязли в своей эпохе. С Дэшем я познакомился много лет назад – вскоре после того, как мы встретились с Эрихом Акерманном, так уж вышло. Наши пути пересеклись в музее Прадо в Мадриде, и он, как и Эрих, оказался мною заворожен. Они оба, конечно, были гомосексуалистами – но совершенно разных типов. Там, где Эрих довольствовался лишь тем, чтобы просто пялиться на меня за обеденными столами Европы, фантазируя об отношениях, которые никогда не принесут никаких плодов, Дэш был прямолинеен и сразу же сказал, чего ему от меня надо, в тот же день, когда мы встретились. Он не романтики ищет, сказал он, ему не нужен спутник всей его жизни или тот, с кем под руку можно красоваться на вечеринках. Ему просто хотелось меня отыметь. В самом деле, меня восхитила его прямота. И потому я ему дал. В ту же ночь, сразу после нашей встречи, но больше – никогда. После того как я расстался с Эрихом, меня как-то прибило к Дэшу – у него в Штатах было побольше известности, – но, оглядываясь теперь на прошлое, я думаю, что, вероятно, обращался с ним нелюбезно. Видите ли, когда мы познакомились, он меня просто желал, поэтому сам секс, возможно, и был не так интересен, но после он влюбился – влюбился отчаянно, и вот в тот миг, когда так сложилось, я всеми силами стал отказывать ему в желаемом. Едва позволял обнимать меня – и совершенно определенно больше не впускал его к себе в постель. Бедняга увивался вокруг меня в таком унынии, что я однажды, устав от того, что он ходит за мной бестолковым щеночком, объявил, что он мне надоел и я больше не желаю его видеть. Случилось это, кстати, сразу после того, как мы провели с ним вечер в доме у Гора Видала на побережье Амальфи. Я огласил Дэшу это дурное известие, когда мы ехали обратно с горы. Вообще-то дождался, когда мы окажемся ближе к подножию, чтоб он не согнал машину с обрыва. Должен отметить, что Гор величайшим моим поклонником не стал. У него возникло чувство, что я просто пользуюсь Дэшем, чтобы обзавестись хорошим американским издателем, а как только добьюсь, чего хочу, – тут же уйду от него.
