— Галонет не знаю, но сеть у нас есть, — задумчиво кивнула Марина и протянула мне свой коммуникатор. С большим экраном. Она шустро потыкала в него пальцем, и на допотопном стекле замерцала заставка не менее допотопной сетки… На Горгонзоле была почти такая же древняя внутренняя сеть. Хм, может, и разберусь.
— Так… — я ввел в адресную строку длинную последовательность символов. Все же быть Оружием, пусть даже ржавым и бесхозным, — это преимущество. Все языки всех спиралей, включая письменность, не представляли для меня проблемы, тем более когда скверна чуть ли не из ушей прет. Вот и эти смешные крючки тоже… Хм, нет? А если вот так?
На экране замерцала привычная радужная спираль, и я вздохнул с облегчением… Фу-у-ух, я уж думал, мы, как клан Марины, окажемся заперты в этом мирке. Так, ищем инструкцию для создания прохода. Угум… угум… никогда не рисовал скверной, у меня ее всегда было слишком мало. Справлюсь? Ну, надеюсь, неправильный рисунок не решит сдетонировать. Входную дверь жалко, а вдруг? Но дверью в маленькую кладовку возле спальни, которую Марина использовала как шкаф для одежды, вполне можно будет и пожертвовать.
Пока я выводил круги и символы, постоянно сверяясь с картинкой, Марина с большим интересом следила за моими действиями, забавно двигая бровями и заглядывая через плечо. Она даже по-детски, украдкой, попыталась потыкать в краешек рисунка пальцем, и я машинально легонько шлепнул ее по руке, точно так же, как шлепнул бы любого из своих ржавят. И замер, ожидая реакции.
Ну, реакция воспоследовала. Эта… эта… хихикнула и другой рукой ущипнула меня за задницу. Кхм! У их семьи реально эта часть тела какой-то фетиш. Или это с моей пятой точкой что-то не так? Но, ржа… лучше пусть щипается, чем, как обычный Мастер из призмы, размажет меня за вольность по спиралям.
— Вроде так, — окончил я узор, опасливо всматриваясь в мерно-желтое свечение, растекшееся по рисунку. Значит… я снова заглянул в экран, значит, спираль мира — желтая. Не так уж и далеко, но и не центральные миры. Хотя то же отделение хранителей тут есть. Странно, что клан Марины о них не знает… и хранители тоже ни сном ни духом про местных Мастеров.
Слегка опасливо я приоткрыл дверь телепорта. Из щели пахнуло свежестью и легким запахом бумаг и чернил, а светло-бежевые стены явно принадлежали не детской спальне.
— Охренеть! — шепотом сказала Марина и тихо то ли запищала, то ли завизжала от восторга, вцепившись мне в рубашку и аж подпрыгивая на месте. Как маленькая! А ведь умеет вести себя собранно и даже жестко. Странная она. А еще непонятнее то, что я, кажется… мне, кажется… не претит такая ее реакция? Это и есть резонанс в паре или еще не он?
— Ну, — я временно прикрыл дверь, осматривая Марину с ног до головы, — проход у нас есть. Теперь надо...
— Знаю-знаю! — радостно закивала Мастер. — Имидж все, жажда ничто, да? Судя по белобрысой козе, эти Лакоста офигеть какие пафосные засранцы, и мне предстоит тоже сделать морду кирпичом.
— Да… а для призмы ты Мастер клана Лакоста.
— Пошли в спальню, — Марина потянула меня за руку. — Да не упирайся ты, шкуру отложим до вечера… Будешь мне помогать наряд выбирать. Я ж в вашей моде ни ухом ни рылом. Ох, бли-и-и-ин, ну как здорово-то! У меня теперь есть своя собственная фея Дверинда, открывающая двери из дома куда угодно, да я о тебе с детства мечтала!
Я уже было открыл рот, но, подумав, решил все же вопросов не задавать. Тем более что наряд мы стали выбирать, начав с нижнего белья. Это… издевательство, учитывая, что «шкуру» отложили до вечера! Потому я с удовольствием оторвался на любопытных ушах, попытавшихся прилипнуть к двери Марининой спальни с той стороны. Рано им такое подслушивать и тем более — видеть. Да и... это мой Мастер! Кхм.
— Ну как тебе? — Марина в очередной раз повернулась вокруг своей оси. Черные кожаные брюки, темно-красная водолазка, черная же куртка с какими-то металлическими бляхами. Вполне в стиле молодежной моды мажоров из академии, видел я таких в баре наемников. То есть, конечно, там покруче цацки были, да и артефактами все увешаны по макушку, но вряд ли в канцелярии, где еще в ходу бумажные носители, кто-то всерьез будет разбираться в таких тонкостях. Они ж эти самые цацки с зазевавшихся мажоров не срезали в толчее, чтобы загнать потом за пару кубов…
— Надо меньше улыбаться, Мастер, — вздохнул я, понимая, что мне как раз ее улыбка больше всего нравится. — И лицо более высокомерное. Как когда вы ту женщину… дразнили.
— Ок, сделаем, — кивнула Марина, искоса еще раз глянула на себя в зеркало, выпрямилась и… как-то неуловимо поменялась. Ох, ржа!
Глава 22
Марина:
Пф-ф-ф-ф, всего-то? Сделать вид, что я чукотский Драко Малфой, а они все домовые эльфы? Да раз плюнуть, два куснуть.
Правда, Скорп раньше времени впечатлился. Вытаращился на меня круглыми глазами, а потом подобрался и стал похож то ли на того самого насильника-наложника, что меня на помойку волок, то ли на перепуганного кота.
Его невольный взгляд в зеркало, где он в своих потертых шмотках отражался рядом с такой красивой мной, я засекла.
— Я тогда оружием стану, спрячешь в кармане куртки, и, если что, постараюсь по мыслесвязи подсказать… На клановую железку я не тяну, — слегка скривился он. — Те, кого с детства откармливали скверной, обычно более… холеные.
С этими словами он вытянулся по стойке смирно и — хлобысь! — упал на пол длинным граненым… фигней какой-то незнакомой. В последний раз, когда я держала его за хвостовое оперение, этот фрукт как-то иначе выглядел. И сто пудов был меньше размером.
— Когда ты успел так растолстеть? — я временно выбилась из образа аристократической засранки, присела на корточки и с интересом потыкала в хищно-треугольное лезвие странноватого и явно метательного оружия пальцем. Теперь это было больше всего похоже на стилет без рукояти, только хвостовик четырехгранный намекал на то, что его можно либо на что-то насадить, либо прямо так запулить вражине в мягкое место.
Подобрав его с пола, я с интересом крутнула «веер», перебрасывая железяку между пальцами. А что, удобно! Меня брательник научил когда-то ради прикола, а мне ужасно нравилось в летнем лагере на материке пацанам в глаза пыль пускать и рассказывать сказки про солнечный Магадан и крутых отморозков, бежавших с зоны и учивших, дескать, чукотских детей разным интересным штукам в обмен на рыбий жир.
«Я… не заметил, что эволюционировал. Обычно для этого нужен качественный скачок в развитии и яркие эмоции. В большинстве случаев — негативные».
Ох, едрить-тундрить, оно снова у меня в голове разговаривает! Охренеть… но удобно. И за мобильную связь платить не надо.
— А, ну так ты очень здорово матерился, когда тебя бабка в зад иглой колола, нормальные такие эмоции были, аж заслушались все. Тогда, наверное, перья и отвалились, — предположила я, после секундного переваривания мыслесвязи. И еще раз запустила лезвие веером в руке, в правой, в левой… Почему-то это простое действие аж между лопаток отдавалось незнакомым, но ярким удовольствием.
