— Давно и много слышу о вас лестного, Владимир Федорович! Вы, наверное, голодны? Прикажу, чтобы вас накормили в штабной столовой. А пока коньяк, кофе и бутерброды, прошу…
Кофе оказался крепким и ароматным, Деникин — спокойным, доброжелательным. Он неторопливо расспрашивал гостя о его встрече с Керенским, о том, какое впечатление произвел военный Петроград, о том, что следует сделать для укрепления дисциплины в армии.
Джунковский кратко, но толково отвечал. Подумал: «Похож не на командующего фронтом, а на доброго отца большого семейства!»
И, точно оправдывая эти слова, Деникин задушевным тоном произнес:
— Вот вы сказали, что Керенский планирует наступление на Юго-Западном фронте. Теперь уже не секрет, что минувшей весной Россия одновременно с союзниками намечала массированное наступление на всех фронтах. Этот удар должен был стать последним, после которого враг оказался бы повержен. Были разработаны детальные планы, распределены роли и намечены сроки. Но в России начался всеобщий разброд, который почему-то назвали «демократической революцией». Это спутало расчеты штабов. Союзники были вынуждены отложить наступление.
Джунковский грустно усмехнулся:
— Как же, все были уверены: спадет первая революционная волна и русская армия станет еще более мощной, чем прежде. Увы, ошиблись! Безответственная агитация большевистских интернационалистов совершенно дезорганизовала нашу армию и разрушила единство союзного фронта.
Деникин согласно кивнул:
— Вы правы! Кстати, Владимир Федорович, вы, наверное, знаете новость? Керенский возобновил смертную казнь за военные преступления. Только что сообщили телеграфно. Подписано еще двенадцатого июня.
Джунковский перекрестился:
— Не может быть! — Подумал: «Вот чем хотел меня обрадовать Коптев!»
Деникин протянул листы бумаги с наклеенными на них телеграфными лентами:
— Сегодня же распространим копии по всем полкам.
Джунковский начал читать и не сумел сдержать улыбку, узнав собственные слова. Подумал: «Теперь понятно, что записывал в блокнот Керенский!» Постановление гласило: «Позорное поведение некоторых войсковых частей как в тылу, так и на фронте, забывших свой долг перед Родиной, поставив Россию и революцию на край гибели, вынуждает Временное правительство принять чрезвычайные меры для восстановления в рядах армии дисциплины и порядка… Временное правительство признает необходимым: 1. Восстановить смертную казнь на время войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления. 2. Учредить для немедленного осуждения за те же преступления военно-революционные суды из солдат и офицеров…» И далее следовал перечень преступлений и юридическое обоснование для судов: статьи Уголовного кодекса и военные постановления разных лет, начиная с 1869 года.
Джунковский, широко улыбаясь, вернул бумаги Деникину:
— Это, конечно, поможет укрепить дисциплину. К сожалению, постановление малость запоздало, ибо на сегодняшний день Россия фактически вышла из войны.
Деникин возразил:
— Нет, не все так плохо! Северо-Американские Соединенные Штаты срочно формируют армию в десять миллионов человек, которые выступят на стороне союзников. Более того, американцы открывают для союзников, а стало быть, и для России неограниченный валютный кредит. Налаживается бесперебойное снабжение Европы американским зерном. Американский флот уже прибыл в европейские воды. Теперь Германия будет раздавлена. — В голосе Деникина зазвучала обида. — Но победа, которую Россия заслужила больше, чем все союзники, вместе взятые, не сумеет удовлетворить свои национальные интересы. Для меня очевидно: будет нанесен ущерб интересам и достоинству России.
Командующий сделал глоток остывшего кофе. За окнами весело переругивались солдаты. Откуда-то доносилось блеяние овцы, голосил петух. И генералам было ясно: впереди Россию ждут новые тяжелые испытания.
Паузу прервал Джунковский. Он сказал то, о чем никто не хотел ни думать, ни говорить, но эта беда уже висела у всех над головами.
— Антон Иванович, у меня нет иллюзий, ясно понимаю: российская армия не в состоянии продолжать войну. И даже последнее постановление, восстанавливающее казнь, запоздало. Сейчас следует крепко подумать над тем, как мы осуществим демобилизацию. Тут у нас еще будут неимоверные трудности со вчерашними солдатами. Привыкнув убивать, многие из них вряд ли встанут за плуг или вернутся на завод к станку.
Командующий армией помрачнел.
— Владимир Федорович, наш первоочередной долг, пока есть силы и возможности, — продолжать дело защиты родины. Желаю вам удачи! — Деникин протянул руку.
Как при встрече с Керенским, Джунковский решил использовать случай, сказал:
— Антон Иванович, позвольте обратиться с просьбой? Вы, вероятно, знаете полковника по фамилии Аполлинарий Соколов, преображенец, его отец был членом Госсовета, а сам он долгие годы служил в полиции и охранке.
— Это тот самый, которого называли «гением сыска»?
— Да! И который в одиночку потопил немецкую подводную лодку «Стальная акула». Он выполняет задание одного замечательного лица старой власти…
Деникин вдруг сделался сдержанным, сухо спросил:
— Что требуется от меня?
— Если можно, под мое слово, Антон Иванович, прикажите выдать Соколову проходное свидетельство.
Деникин несколько мгновений задумчиво глядел в глаза Джунковского, затем нерешительно произнес:
— Но, выдав такое свидетельство, я могу попасть в неловкое положение! Я служу Временному правительству… Я догадываюсь о высоком лице, которое вы упомянули, но не назвали…
— Антон Иванович, но этому «лицу» мы присягали, и оно, это «лицо», находится в очень тяжелом положении. Когда кругом предательство, неужто и мы откажем в помощи?
Деникин еще помедлил, вздохнул:
— Хорошо, под вашу ответственность! — Нажал кнопку звонка. Тут же вошел дежурный офицер. Деникин сказал: — Подготовьте на машинке под диктовку генерала Джунковского предписание.
В приемной за разбитым ундервудом сидела хорошенькая блондинка.
Джунковский диктовал:
— «Секретно. Предписание. Предъявитель сего полковник Соколов А.Н. командируется в распоряжение штабов Западного и Юго-Западного фронтов с оперативным поручением. Предлагается всем воинским подразделениям, а также гражданским учреждениям и лицам оказывать ему полное содействие в выполнении порученного задания. Настоящее действительно по 31 декабря 1917 года. Командующий Западным фронтом генерал армии Антон Деникин».
Дежурный офицер отправился к Деникину. Тот подписал. Дежурный подышал на круглую печать, приложил ее, в левом углу поставил квадратный штамп, и Джунковский убрал удостоверение в портфель.
Он уходил с хорошим настроением и с необходимым документом. Дело, которым занимался Соколов, он воспринимал уже как личное.
