И вот Бифштекс решился на очередной безумный поступок. Он набрался храбрости, решил изложить все дело важному генералу из Берлина — Фердинанду Зауэрбруху, дабы найти в его лице поддержку.
Так что, пока Соколов обольщал вдовушку, Бифштекс с замиранием сердца отправился в роскошный «Пупп».
Портье, угодливо улыбаясь, сообщил:
— Генерал Зауэрбрух у себя в люксе, на втором этаже. Ему только что подали в номер ужин, генерал изволят при свечах откушивать.
Бифштекс сказал:
— Беги к Власеку, пусть поставит генералу бутылку самого лучшего шампанского и доложит, что это от меня. И еще пусть скажет, что я прошу аудиенции. Выполняй! — И сам отправился на второй этаж, под двери Зауэрбруха.
Не прошло и пяти минут, как появился владелец ресторана Власек — поджарый человек с закрученными баранкой усами и в новом фраке. Его сопровождал официант с серебряным бочонком, из которого выглядывало золотое горлышко редерера. Власек постучал в двери генеральских апартаментов.
На пороге появился обер-лейтенант. Это был адъютант Зауэрбруха.
Вперед выскочил Бифштекс. Он раболепно произнес:
— Господин обер-лейтенант, позвольте от чистого сердца и от местных властей поздравить с прибытием господина генерала. Вот моя визитка, скажите, что я прошу аудиенции по важному государственному делу.
Вскоре адъютант вновь появился на пороге люкса. Кивнул Бифштексу:
— Господин майор, генерал Фердинанд Зауэрбрух приглашает вас…
Замирая от страха и смущения, Бифштекс вошел к генералу.
Тот в одиночестве сидел в столовой за обеденным столом, и рядом в шандале горели свечи. Генерал под бехеровку расправлялся с крупными устрицами, лежавшими перед ним на тарелке.
Бифштекс со всей возможной деликатностью извинился за свое вторжение, объяснив его исключительной важностью вопроса, который заставил его в столь поздний час нарушить покой столь высокопоставленного генерала.
Фердинанд, вопреки опасениям Бифштекса, оказался приятным и доступным человеком. Он ласково сказал:
— Садитесь за стол, Франц. Бехеровки выпьете?
Бифштекс замахал руками:
— Не беспокойтесь, господин генерал, я уже выпил.
Фердинанд рассмеялся. Бифштекс тоном знатока заметил:
— Вот, господин генерал, вы изволите пробовать бехеровку. Согласитесь, вкус этого ликера изумителен, а главное его достоинство — чудодейственное воздействие на желудок. В мирное время весь свет пил бехеровку и тем самым прославил Карлсбад. Да, именно наш житель Ян Бехер в 1841 году основал у нас производство этого волшебного напитка. Вот и вы, господин генерал, употребляете, это для нас событие историческое…
Фердинанд перебил:
— Франц, рассказывайте о своем деле.
Бифштекс, нервно теребя край скатерти, срывающимся голосом начал:
— Господин генерал, у нас только что произошла, так сказать, трагедия. Позвольте мне, человеку незначительному, объяснить наши, так сказать, местные обстоятельства, в которых мы обретаемся. Ведь я с начала войны честно служил в штабе Восточного фронта Германии. Поскольку владею русским языком, вот и допрашивал, и для высшего командования, — направил палец к потолку, — составлял аналитические сводки. А в битве при Герлице я пострадал за Отечество и получил тяжелую контузию в правое ухо, за что был отправлен в это глухое место. Как бы на лечение, за боевые заслуги.
Фердинанд слушал с терпеливостью воспитанного человека. Бифштекс перешел к главной теме, в голосе послышался душевный надрыв.
— Разве это лечение? Это казнь египетская и сплошные неприятности. У меня три помощника, но они люди простые и провинциальные, в делах контрразведки почти не сведущие. Два года назад на Смотровой площадке при таинственных обстоятельствах убили молодую женщину. Этой весной ее труп нашли. Господин генерал, представьте, так сказать, мое положение: поступил сигнал на одного фигуранта, что он якобы английский шпион, потому что поперся на Смотровую площадку и ковырялся в могиле убитой. Чего он там забыл? Мы люди воспитанные. Встретили его на спуске, у него за плечами мешок. Учтиво говорим: «Если вас, господин, не затруднит, пройдемте в полицейский участок для выявления вашей уважаемой личности». А он выхватил из кармана револьвер, стал в нас стрелять, чуть всех не убил, а наш сотрудник — его фамилия Хрубеш — нечаянно стукнул по морде фигуранта, тот упал, ну, голову себе пробил, ребра поломал, просто несчастье, до слез несчастного жалко. — Бифштекс издал вздох огорчения и ласково посмотрел в глаза Фердинанда. — А теперь выясняется, что пострадавший — национальный герой и наша жертва, потому что уже помер, а мы за ним ухаживали, в постельку положили, вино покупали, градусник ставили. Спрашивается: чем мы виноваты? У него, так сказать, на лбу не написано, что он герой фатерланда.
— И что я должен для вас сделать?
— В Шестом управлении контрразведки фон Лауницу слово замолвить, дескать, агент сам убился… Или, при случае, самому Вальтеру Николаи изложить, что в смерти нас винить нельзя.
— Почему вы думаете, что убили именно агента?
— Так нам об этом объявил его начальник оберст фон Бломберг.
Фердинанд удивился:
— Вернер фон Бломберг? Он давно не оберст! Вернер фон Бломберг — генерал Генштаба. Это мой давний друг. Он здесь? Как это вышло?! Я с ним на прошлой неделе встречался, он не собирался сюда…
Бифштекс поправил:
— Нет, его зовут Эрих.
У Фердинанда от удивления вытянулось лицо.
— Эрих — старший брат?
— Так точно, господин генерал, Эрих фон Бломберг. Он оберст.
Фердинанд имел такой вид, словно его ударили пыльным мешком по голове. Вернер несколько дней назад рыдал у него на плече, оплакивая горькую участь брата, попавшего на Юго-Восточном фронте в лапы к русским дикарям. И вот выясняется, что Эрих не в плену, а в Карлсбаде. Фердинанд задумчиво произнес:
— С Эрихом я тоже знаком с детских лет. В какой гостинице остановился Эрих? Пошли к нему в гости.
Бифштекс представил сцену: важный генерал приходит в скромный домик Власты Топальцевой, а там оберст фон Бломберг сидит в халате в обнимку с хозяйкой и пьет чай. Холодный пот обдал бедного полицейского. Только за этот неуместный визит фон Бломберг разотрет его в порошок. Бифштекс уже люто жалел, что приперся к Зауэрбруху. Заикаясь, он сказал:
— Го-господин оберст о-остановился в «Астории», н-но сегодня вечером он, так сказать, на задании.
Фердинанд был совершенно ошарашен.
— Какое задание?
Бифштекс окончательно потерялся, он не знал, что отвечать.
Фердинанд начал тихо смеяться:
— Так какое это «задание»? С дамой, что ль, мой Эрих поправляет пошатнувшееся здоровье?
