— Я решила, но делиться своими мыслями по этому поводу не хочу. И за случайное… совпадение, — баронесса выделила интонацией последнее слово, намекая явно на другое определение, — я не переживаю. Поэтому пойду готовиться к свиданию с его величеством.
Амелинда одарила всех снисходительной улыбкой и направилась к двери. Не знаю, как у остальных, но у меня осталось четкое ощущение, что нас облили нечистотами.
— Леди Амелинда, как всегда, в своем репертуаре, — покачала головой Клаудия. — Но это не значит, что она права. Я вот не могу определиться, какой из своих талантов продемонстрировать. Я неплохо пою и обучена танцам.
— Я бы хотела спеть, — неожиданно твердо сказала Сьюзан.
— Я с радостью уступлю вам это право. И тогда продемонстрирую свое умение танцевать. Леди Мариэлла, леди Ларетта, вы не против?
Мы не возражали, чем обрадовали блондинку.
— Как замечательно, но удовлетворите мое любопытство: что вы покажете?
— Я неплохо рисую, но пока не знаю, как это искусство превратить в выступление.
— О, великолепный талант, всегда хотела научиться рисовать, но Создатель не дал способностей, — с сожалением протянула блондинка и более воодушевленно предложила: — Попробуйте нарисовать картину и презентовать ее. Или, может, даже частично дорисовать во время выступления.
Судя по отразившейся на лице Ларетты задумчивости, это навело художницу на какие-то идеи.
— Я что-нибудь придумаю, спасибо за совет, — проговорила она и поднялась.
— Мне тоже предстоят долгие размышления, поэтому прошу меня простить, но я вынуждена оставить вас, — сказала я и поспешила удалиться, ибо голод вновь о себе напомнил, болезненно скрутив желудок.
По коридорам я едва ли не бежала, надеясь, что Нира уже накрыла мне обед. Но стоило мне переступить порог своей гостиной, ко мне бросился Серион.
— Ну, как прошло?
— Я все еще лидирую в рейтинге благодаря вашим урокам изящества за столом, — торопливо сообщила я. — Но, думаю, завтра вечером все изменится.
— Почему? — удивился Серион.
— Будет конкурс талантов, а мне совершенно нечего показывать, — виновато развела руками я и позвала: — Нира, у нас есть что перекусить? Желательно мясного. Стейк средней прожарки?
— Будет исполнено, ваше сиятельство, — отозвалась девушка и скрылась за дверью, а меня снова взял в оборот Серион:
— Как это тебе нечего показать?
— Увы, я жила взаперти, и учителей ко мне не приглашали. А из чтения книг представление на десять минут не сделаешь.
— Да-а… — протянул Серион и сел напротив меня за стол.
На лице стилиста отражалась усиленная мыслительная деятельность, но и он со своей фантазией оказался бессилен перед такой сложной задачей. Пока он думал, Нира принесла и поставила передо мной тарелку с толстым куском говядины. На боках стейка ярко просматривались поджаристые прожилки гриля и капли вытекавшего из мяса сока. А еще блюдо источало просто умопомрачительный аромат. Я не мешкая взялась за столовые приборы и отрезала кусочек. Нож не встретил практически никакого сопротивления, и спустя секунду мне открылась сочная розоватая мякоть.
Про изящество я забыла моментально и спешно запихнула кусочек в рот. Стейк таял на языке и дарил непередаваемые вкусовые ощущения. Я такого еще никогда не пробовала. Видела только на картинках в витринах кафе да в кулинарной колонке журналов. И сейчас я завидовала сама себе, ибо несколько дней назад даже помыслить о подобном чуде не могла!
— Как говорил генерал Таритий: неспешно жующий солдат никчемен в бою, — задумчиво протянул Серион, глядя, как я уплетаю обед.
— Он же говорил, что обед на войне уважают обе стороны, — парировала я.
— Тело, страдающее о благах своих, не дает духу постичь просветление.
— Признаться, не разделяю философии святого Гардарта и его последователей. К тому же история самого Гардарта была слишком коротка, но раздули ее знатно, до сих пор встречаются безумцы, желающие питаться лишь светом солнца и благодатью Создателя.
— Может, ты и год его смерти помнишь?
— Триста десятый, — поднапрягла я память. — Шестое число жаротрава.
— И ты всю историю так же хорошо знаешь? — прищурившись, поинтересовался Серион.
Я с сомнением посмотрела на него и неуверенно подтвердила:
— Не сказать, что всю, но достаточно.
— И как быстро ты усваиваешь информацию?
— Смотря на какой срок. Если на пару дней, то за ночь не сильно толстый учебник вполне могу усвоить, — пожала плечами я. — Но к чему это?
— Замечательно, — расплылся в хищной улыбке Серион. — Будем презентовать твою феноменальную память!
— Что? — поперхнулась я. — У меня самая обычная память!
— Но мы об этом никому не скажем. Сейчас я принесу тебе книжку. Ты ее прочитаешь. А завтра вручишь королю и попросишь погонять тебя по вопросам. Возьмем в свидетельницы еще и Дебору. Пусть она выберет книгу, чтобы подтвердить факт твоей быстрой зубрежки.
— А может, не надо? Вдруг не получится…
— Я в тебя верю! — заявил королевский стилист и был таков.
— Лучше бы выбрал мне платье для свидания с королем, — проворчала я и решительно поднялась.
Думать о предстоящем провале не хотелось. Конечно, я приложу все усилия, чтобы совсем не опозориться, но стоило посмотреть правде в глаза: на фоне остальных невест я буду выглядеть в лучшем случае скучно. В худшем — с треском провалю испытание и стану посмешищем.
И вообще, почему я переживаю?
Я распахнула шкаф и пробежалась взглядом по платьям.
В мои обязанности изначально вовсе не входило блистать талантами. Это требуется Арграну, чтобы привлечь ко мне внимание. Вот пусть он и волнуется о моем рейтинге.
Но…
Мне приятно было видеть в глазах Эдгара интерес и не хотелось терять это из-за собственной заурядности. Да, на меня надели красивое платье, причесали, избавили от дурацких очков.
Рука невольно потерла переносицу.
Это все заслуга Сериона. Его труд, его время. А что я сама могу?
Ни-че-го.
Я невольно скривилась от собственных размышлений. С правдой трудно было спорить, но и смиряться с этим не хотелось.
— Осмелюсь посоветовать вот это изумрудное, — неожиданно сказала Нира. Видимо, мое недовольное выражение лица она связала именно с нарядами. Девушка ловко выудила из шкафа нужную вешалку и продемонстрировала платье.
Красивое. Атлас насыщенного зеленого цвета переливался на свету, в декоративных складках сверкали прозрачные и изумрудные камни. Рука сама потянулась потрогать ткань.
Долго подбирать украшения не пришлось. Я сразу остановилась на серьгах из белого золота с цепочкой каплевидных изумрудов и лаконичном ожерелье, центральный камень которого должен был игриво заканчиваться в ложбинке на груди.
