— Именно так, леди, — подтвердил мои слова подошедший лорд Аргран. — И безопаснее всего вам находиться в своих покоях, а леди Мариэлле необходимо ответить еще на пару вопросов и собрать свои личные вещи.
— Да, конечно, — нехотя согласилась Клаудия и, сжав на прощанье мои руки, удалилась.
Меня же сопроводили обратно к развороченному проходу в мои покои.
— Мои специалисты не обнаружили скрытых артефактов, — сообщил лорд Аргран. — Ждем вашего заключения.
Я нахмурилась и развернула поисковую сеть, но на всех уровнях никаких колебаний, даже самых незначительных, не чувствовала. О чем и сообщила Арграну.
— Хорошо и плохо одновременно. Зацепок снова не осталось.
— Артефакт был прямо на двери. Может, Нира что-то слышала или видела?
— Если и так, то нам она уже ничего не скажет. Ее задело волной проклятия, как и вашу охрану.
Я с силой втянула воздух, пытаясь удержать за хвост собственную выдержку. Но глаза все равно предательски защипало. Столько невинных людей пострадало только потому, что они не могли защититься!
— Если бы защита сработала раньше… — сипло проговорила я.
— Увы, — сухо откликнулся Эдгар. — Пока у меня нет доступа к Кристальному Гроту, защита дворца весьма уязвима. В полной мере работает только в королевском крыле и здесь. И если бы вас попытались устранить менее экстравагантным способом, как, например, баронессу, то тревога вообще не сработала бы. Просто не почувствовала бы опасности.
Я с досадой поджала губы и кивнула в знак согласия. Во всем произошедшем была доля моей вины. Отключила голову и совершенно забыла, что опасность может подстерегать на каждом шагу.
— Радует лишь, что доступ сюда имели немногие. Проверим всех. Лигар уже составляет списки на допрос к ментальщикам. Если это не даст результатов, придется провести через эту процедуру и невест.
Я вздрогнула. Ментальная проверка — не самое приятное. Ее легкий вариант я проходила еще при поступлении в академию. Это была обязательная процедура для любого темного. Совершенно омерзительное чувство, когда лезут к тебе в голову и проверяют каждую мысль.
— Завтра на рассвете они проходят испытание абсолютной верности. Ваши допросы не потребуются, — сухо напомнил советнику Эдгар и обратился ко мне: — Мариэлла, соберите все необходимое. Прислугу сюда еще долго не допустят, а вам стоит сменить покои и отдохнуть.
Я лишь коротко кивнула. Судя по рвению, с которым сотрудники тайной стражи разбирали дверной косяк и осматривали все щепки в поисках хоть каких-то частичек артефакта-бомбы, провозятся они еще очень долго. Я же вполне могла не выдержать ожидания, мной овладела дикая усталость. Поэтому без лишних слов я миновала разгромленную гостиную и вошла в спальню. Распахнув створки шкафа, я достала комплект белья, халат и первое попавшееся платье. Пока ходила в ванную за зубной щеткой и искала расческу, один из стражей принес небольшую походную сумку, в которую с трудом поместилось мое скромное добро. В основном из-за пышного платья. Но других в моем гардеробе и не было.
— Готова? — спросил Эдгар и подхватил мою сумку, опередив выделенного мне стражника. — Я провожу на всякий случай.
Я в очередной раз почувствовала себя неловко. Кто я такая, чтобы меня провожал лично король?! Но вразумлять монарха не стала. Причиной тому стало мелочное чувство собственной безопасности и спокойствия. Рядом с Эдгаром я могла расслабиться, и поджилки не будут трястись от любого шороха.
Вот и сейчас, когда моя рука легла на руку короля, я невольно сжала пальцы чуть сильнее, чем положено по этикету. Словно это был мой спасательный круг.
На этот раз меня поселили в зеленые покои, но цвет отделки оказался единственным отличием от предыдущих выделенных мне комнат.
— Садись в кресло, — ставя сумку на низкий столик, приказал Эдгар.
Я подчинилась, но занервничала, когда мужчина опустился передо мной на колени и ухватил за правую лодыжку.
— Что вы делаете? — осипшим голосом спросила я, чувствуя, как от прикосновения по телу начинает распространяться знакомый жар возбуждения.
— Ты, — поправил меня король. — Когда никого рядом нет, обращайся ко мне на «ты».
Свободной рукой он снял с плененной ноги туфлю и скользнул мне под юбку. Мужские пальцы едва коснулись чувствительной кожи бедра и, ухватив резинку чулка, потянули его вниз. Я задохнулась от пронзивших тело электрических разрядов. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле. Я даже попыталась отобрать с перепугу свою ногу, но не преуспела.
— Потерпи, это для твоей же безопасности, — спокойно сказал Эдгар и ловко извлек из подаренной мне коробочки браслет.
Изящные цепочки из белого золота переплетались в ажурную паутинку шириной примерно в сантиметр, и каждое пересечение венчалось бриллиантом. Невероятная и безумно дорогая красота. Я даже забыла о неловкости, залюбовавшись украшением.
Эдгар тем временем ловко надел браслет мне на щиколотку и застегнул.
— Opus occultare, — властно произнес он, и холодный металл моментально нагрелся.
Миг, и украшение растворилось под наложенным заклинанием невидимости.
— Надеюсь, теперь я предусмотрел все. Пока на тебе браслет, защита будет считать тебя приближенной к королевской семье. Так что больше бояться тебе нечего.
— Спасибо, — прошептала я, не зная, куда деться от смущения. Голос, как и тело, отказывался мне повиноваться. Я даже пошевелиться не могла.
— Мари, пожалуйста, будь осторожней. Я понимаю, что в произошедшем есть и моя вина. Нельзя было оставлять тебя в таком состоянии одну. Извини. Подобное больше не повторится. И…
Громкий стук в дверь прервал речь короля. Я этому даже обрадовалась, ибо сердце уже настолько сжалось от боли, что могло отказать в любую секунду.
Я знала, что нельзя влюбляться в Эдгара, что поцелуй под воздействием охватившей нас эйфории ничего не значит. Но услышать в голосе мужчины сожаление о произошедшем оказалось до слез горько. И все это приходилось держать внутри себя, отчего душевные страдания только усиливались.
Тем временем Эдгар быстро вернул туфлю мне на ногу, расправил юбку и запихнул мой чулок в сумку. После чего величественно расправил плечи и разрешил посетителю войти. Моими спасителями оказались Аргран и его срочные бумаги, требующие подписи короля.
— Спокойной ночи, леди Мариэлла, — чинно попрощался со мной Эдгар и, не дожидаясь ответа, ушел.
Когда щелкнул замок, я позволила себе судорожно вздохнуть и… заплакать.
«Слезы — лишь проявление жалости к себе. А жалость ведет в бездну, ибо лишает человека способности сопротивляться обстоятельствам», — вспомнила я слова своей наставницы. И, пожалуй, впервые они не помогли успокоиться. Сейчас мне ничего не оставалось, как от всей души себя пожалеть, ибо изменить ситуацию я была не в силах.
