Его губы расплылись в улыбке.
— Спасибо. Слышать от тебя такие слова дорогого стоит.
Лина ткнула в него пальцем:
— Но я все‑таки надеру тебе зад, если ты ее обидишь!
С этими словами она вышла. За ней вошла Ким и сделала ему перевязку, повторяя вслух рекомендации врача.
— Ну вот, мистер Кристиан. — Она дала ему выписной лист. — Все готово. Сегодня у нас много работы, поэтому пришлось привлечь и Еву. Она велела передать: если не хотите ее ждать, она вас поймет.
— Я подожду!
Ким сверкнула улыбкой.
— Так я и думала, — с этими словами она поспешила прочь к другим пациентам.
Жилой комплекс на Уэст‑Грейс‑стрит. Полночь
Ева в последний раз проверила дверь. Заперто. Она прижалась лбом к холодному полотну и подумала о двери квартиры миссис Кековски напротив. Все время, что она будет жить в этом доме, на этом этаже, она не сможет проходить мимо двери напротив, не вспоминая милую старушку. Ева надеялась, что Мигель Роблес умрет в мучениях из‑за того, что он натворил. С помощью Лины полиция опознала убитую женщину, обнаруженную в ее квартире. Она работала в кофейне на соседней улице. Люди Роблеса, скорее всего, выбрали ее, потому что они с Линой были похожи… Подонки!
Еще одна невинная жертва, которую убили только для того, чтобы запугать Еву. Но Мигель Роблес больше не выйдет сухим из воды. Он ответит за свои злодеяния. Полицейским удалось его арестовать благодаря новым показаниям. Их дал человек, которого нашли сотрудники «Агентства Колби». Роблес был уверен, что назначенный им человек прикончит Еву и Лину. После того как свидетель и Лина дали показания, участь Роблеса была решена. Никто не сомневался в том, что остаток жизни он проведет за решеткой.
— Умираю с голоду.
Ева отвернулась от двери и улыбнулась своему герою.
— Дай мне переодеться, и я приготовлю тебе такой вкусный ужин, какого ты в жизни не пробовал.
Вот меньшее, чем она может отблагодарить его за то, что он спас ей жизнь. Сердце у нее сжалось. Он принял пулю, предназначенную ей. Теперь у него симметричные повязки — одна на правом плече, вторая на левом предплечье. Бедняга!
Заметив его скептический взгляд, она добавила:
— После колледжа я неплохо научилась готовить.
Тодд стоял, прислонившись к рабочему столу, и дразнил Еву своим великолепным голым торсом.
— Что еще ты от меня скрываешь? — широко улыбнулся он.
Тодд ждал, когда она освободится. Он расположился там, где мог за ней наблюдать. Все ее сотрудницы млели, когда он проходил мимо. Всякий раз, косясь на своего героя, Ева замечала голод в его глазах, но почти не сомневалась, что дело не в еде, и ее тело покалывало от предвкушения.
— Да, — кивнула она. — У женщины всегда должно быть хотя бы несколько секретов. — Она направилась в ванную. — Успокойся, я сейчас вернусь.
Закрывшись в ванной, которая после роскоши убежища казалась тесным чуланом, она долго смотрелась в зеркало.
— Ева, что ты делаешь?
Она настояла на том, чтобы Тодд проводил ее домой. Ему сейчас нельзя оставаться одному. В конце концов, он ранен… Но это был предлог. Она поняла, что не хочет отпускать его. Когда Ким передала, что он ее подождет, сердце у Евы забилось так быстро, что она едва могла сосредоточиться на работе. Он здесь, а ей так много нужно ему сказать! Перед тем как Лина уехала из больницы, она взяла с Евы слово, что та скажет Тодду правду. Очевидно, старшая сестра поняла эту правду, когда увидела их вместе.
«Ты по‑прежнему любишь его».
Раньше Ева пылко отрицала это утверждение Лины. Большую часть прошедших десяти лет она притворялась, будто ненавидит Тодда. Она сбросила с себя хирургический костюм.
Ева глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Лина права. Она по‑прежнему любит Тодда. Она надеялась, что и в другом сестра тоже права. Лина была убеждена, что и Тодд по‑прежнему любит Еву, в чем сама Ева сомневалась. Да, Тодд закрыл ее собой и получил пулю, которая предназначалась ей, но это его работа.
Она вспомнила, как он прикасался к ней. Как извинялся за то, что ушел, как признал: он боялся, что не заслуживает ее.
Может быть, она ему и правда по‑прежнему небезразлична. Мама ведь уверяла, что он еще вернется.
— Прекрати! — сказала Ева своему отражению и покачала головой. Она готовилась к мучительной сцене. Пора… Сейчас она узнает, что он чувствует. Откровенно говоря, она удивилась, что Лина не отпугнула его своим предупреждением. Если бы Ева не была так занята с пациентами, она предотвратила бы неловкую сцену.
Он выслушал упреки Лины и все же дождался, пока Ева закончит работать. Это уже кое‑что. Она провела щеткой по волосам и долго выбирала, что надеть. Нашла футболку и домашние штаны, подумав, что слишком долго копается, Тодд голоден и не хочется заставлять его ждать.
В дверь постучали.
— Знаешь, я понял, чего хочу на самом деле!
— Вот как? — отозвалась она, открывая дверь. Она прижимала к себе футболку и штаны, словно желая скрыть то, что она стоит в одних трусиках и бюстгальтере. — Не можешь дождаться, когда нормально поешь? — Она широко улыбнулась, надеясь, что он не поймет, какие заботы ее одолевают.
Он шагнул к ней. В руках у него был тюбик с шоколадной глазурью.
— Я решил, что сразу перейду к десерту.
Ее обдало жаром.
— Ты ранен! — Она отшвырнула одежду в сторону. — Не уверена, что тебе сейчас можно десерт.
Он облизнулся.
— По‑моему, я выдержу.
Она выгнулась и расстегнула бюстгальтер на спине. Потом сбросила с себя кружевные трусики.
— Нам кое о чем нужно поговорить.
Он сделал еще шаг, и у нее захватило дух. Ни одному другому мужчине не удавалось так быстро пробудить в ней желание. А Тодду достаточно просто шагнуть к ней, как ее тут же охватывает желание. Как она вообще могла отрицать очевидное? Она любит его! Любит его лицо, его великолепное тело. Густые волосы, которые так приятно перебирать пальцами…
— О чем? — спросил он.
И еще она любит его голос. Низкий, обволакивающий; ей сразу захотелось закрыть глаза и припасть к нему.
Он стоял прямо перед ней и ждал ответа.
— Например, — с трудом выговорила она, — почему ты на меня так смотришь?
— Потому, — негромко проговорил он своим бархатным голосом, приближаясь к ней, отчего она вынужденно отступала, пока не оказалась у кровати, — что я тебя хочу так, что едва могу дышать.
Он сделал еще шаг, и она упала на кровать, а он последовал за ней.
— Я хочу, чтобы мы наверстали упущенное… то, что я упустил раньше. — Он придвинулся к ней, прижался к ней губами и поцеловал так нежно, что она затрепетала. — Тогда я сбежал, потому что испугался. А теперь я ничего не боюсь. Я пришел, чтобы остаться, если ты мне позволишь.
